Андрей Соколов: «Мои однокурсники драили Щукинское театральное училище, а я в – снимался в кино»

О СЪЕМКАХ В «Недольшой ВЕРЕ»

– Один-единственный человек, который ведал, что он желает от картины, – режиссер Василий Пичул. Он старше меня всего на год, но он был так по-житейски мудр, что я его мнил старшим другом. Мы совлекали в Жданове, теперь это Мариуполь: море, белоснежный паровоз, солнце, рябина на коньяке, которая была в округе дербалызнута нашей съемочной категорией за недельку. Мы приобретали радость. После первоначального звезда мои однокурсники начищали Щукинское сценическое ремеслуха, а я в – снимался в кино.

О РАБОТЕ С ЭЛЬДАРОМ РЯЗАНОВЫМ

– Это 1993 год. Позвонил помощник по жженная картины «Колдовство». Они еще не справили, готов ли я сбиваться у Эльдара Рязанова, я уже вопил – «Да!»

Рязанов – отдельная свет. Я к нему присматривался. И тут эдакое блаженство мне привалило. В Ленком Марку Захарову наслали письмецо с просьбой выпустить молодое талант сваливаться к мэтру. Марк Анатольевич мне разрешение дал.

О ТОМ, ПОЧЕМУ МАРК ЗАХАРОВ НЕ СНИМАЛ ЕГО В Собственных Кинокартинах

– Мне трудно это проверить. К сожалению, мы были с ним на дистанции, я не был излюбленным актером Захарова – это очевидно.

Я помню, меня позвали в Ленком в 1990-м году и через лет семь, после съемок у Рязанова, Пичула еще где-то, у меня было всего две роли: Фигура в «Гамлете» и в «Юноне и Авось» – главный составитель. Затем декорации «Гамлета» сгорели, и его ссадили. Для учащегося Соколова два спектакля в легендарном Ленкоме – это круто. Но человека, который уже к этому времени владел на военном счету порядка 30 картин, основных ролей, – било по себялюбию. Я говорил с Марком Захаровым. Он всегда сообщал очень теплые слова, но труд не приносил.

О РАБОТЕ С МАРКОМ ВАРШАВЕРОМ

– Марк Борисович знает театр как никто, больше 40 лет он трудится в Ленкоме. Он сам когда-то был актером. Потому то, что у Ленкома есть Варшавер, – это блаженство.

Марк Борисович дал мне вероятность поставить спектакль «Влюбленность». Периодически действуют совет. Полагаюсь, мы продолжим эту активность.

О Собственных РЕЖИССЕРСКИХ АМБИЦИЯХ

– Я ж не зря завершал Длиннейшие курсы сценаристов и режиссеров, деньги за это уплачивал. Надо же как-то вернуть, реализовывать. (Улыбается.) Теперь в голове киноистория.

О 90-Х ГОДАХ

– Меня очень увеселяет, когда о 90-х сообщат люди, которым нет 30, которые не вкушали этого времени, не ведают, что там выходило. Почему я завязал сообщать по поводу своего создания? Потому что мне представляется, что для того, чтобы что-то делать, надо ведать. И я углубленно уверен, что у многих познаний беспристрастных нет. И это видно на экране.

О ТОМ, ЧТО ЕГО Злит В Кинофильмах ПРО 90-Е ГОДЫ

– Тут много образующих. Во-первых, никто еще пока не кончил трансформировать историю. Во-вторых, на жаренное больше клюют. Это ступенеобразная система. Ты одну закидываешь как бы версию, затем на ней основываешь другую, затем третью – и петля за крючочек, и вульгарно, поехало. Это как суд над Вайнштейном. Неимущий. Что, неужели этого не было? Было. А почему теперь? Испытали, выдало. Ага, заглотил крюк. Видите, сколько сразу всплыло потерпевших. Ах, как нежданно было всё, а мы об этом не ведали. Тут – то же самое.

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К ВОЗВРАЩЕНИЮ СМЕРНОЙ Экзекуции

– Положительно. А какая мишень службы – перевоспитать и вернуть людей в общество. Есть те, кто не ворочаются. Поглядите, сколько рецидивов, сколько еще приносят беды былые заключенные, к сожалению. И это очень сложной, тяжкий беседа.

О Графиках

– Я дочерчиваю съемки у Кима Дружинина в телесериале «10 суток до весны». Новый сценический проект растворили. Не в Ленкоме. А с 1 сентября – в школу, у меня второй курс в ВУЗе театрального художества Кобзона. Есть убивающие ребенок, желалось бы не ошибиться. Как мой руководитель сообщал, для того, чтобы отпустить 1-го артиста, необходимо содержать целиком курс.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 10.07.23)