Андрей Клюкин: «Все знают, что на фестиваль «Дикая мята» нельзя попасть по знакомству»

О ПОДГОТОВКЕ К НОВОМУ ФЕСТИВАЛЮ «Неистовая Многолетник»

— Ну, было тяжело, было… чувственные город: от унынья до эйфории. Теперь впечатления ушли вовсе. Я зарылся в затяжную занятие, операторную занятие. У нас теперь прямо на поле выстраивался контора: сваи, водопровод, освещение, веб. Вворотили фундаменты под 10 гостевых домов, установили подиумы для типи и экодомов. Это требует большого численности внимания, пример, я сейчас знаю, что подобное ВЗУ (водозаборная станция) и кессонный распределитель.

ОБ Результатах Содеявшегося

- Но если подвести результаты проистекшего, я сейчас отчетливо постигнул, что я населяю в иной стране, чем та, что изображает ТВ или передают соцсети. Если ты зарываешься в телевизор, там вовсе [чокнутые], хуые, противные. Ранее в фейсбуке было хорошо, а теперь, кто бы что ни написал, там комменты настолько опасные, даже не веруешь, что это реальные люди сочиняют. У меня возникло ощущение, что человеколюбивая ядовитость — это нынешняя норма. Но сейчас это поменялось: я виду и испытываю вокруг очень много чутких, добрых людей, которые невообразимо нам подсобляют.

Я теперь сообщу: «Нам соорудили контора». Задают благоразумный вопрос: «Ребенок, за сколько? И откуда у вас средства?» Но мы ничего не расходуем, со мною снюхался руководитель строй фирмы HoltsovHouse и сообщает: «Мы желаем вам помочь, мы отгрохаем на поле Дом № 1». И сейчас есть дом с адресом — Река Многолетник, дом 1. Или вот я был на встрече с изготовителями тротуарной плитки, фирмой Braer, какая возводила нам дорожки для людей с узкими вероятностями. Они сообщат: «Маловажно, что вас прикрыли, мы в последующем году желаем создать новые зоны комфорта для ваших зрителей. Нам нравится ваш подход к жизни». И подобных образчиков много, пока не могу о всех раззвонить. Но, поверьте, историй будет много.

О ТОМ, ПОЧЕМУ ВСЕ ВПИСАЛИСЬ ЗА «Исступленную МЯТУ»

— Во-первых, мы самостоятельный пир, мы никому не относимся. Все поклонники созидали формирование «Необузданной мяты» с нуля. На первом фестивале я сам стряпал еду для артистов, нас вначале всего было три человека. Мы всю путь, даже когда приковывали партнеров, сохранились суверенными, и никто не мог заявить: «Мелюзга, установите вот этих, определите тех». Самостоятельность «Бешеною мяты» — одна из основных ценностей.

Второе — мы никогда не обращались в целой мере к фестивалю как к бизнесменскому плану. «Необузданная растение» всегда была культурфилософским планом. Это достоинство — демонстрировать музыку, какая тебе нравится. Я совершенно убежден, что, кстати, у [основоположника фестиваля «Болезнь»] Степы Казарьяна таковая же достоинство. Нам всем представляется, что мы что-то видим в музыке, что-то острее ощущаем, и нам собственной экспертностью желается поделиться.

Когда вставали коммерческие вопросы, не сопряженные с музыкой, мы их улаживали всегда в выгоду зрителей, чтобы созерцатели чувствовали себя комфортно. Мы не торговали созерцателям водичку — сделали водопровод. А обычно на фестивалях ты идешь, сучка, и пьешь эти махонькие бутылочки по 150 руб.. Из тебя всегда вытягивают средства, словно задача инициаторов поспеть за 3 дня жигануть из зрителя все что можно. Мы никогда не брали денег за жаркий душ, за кипяток, за веб. Больше того, мы усердствуем доклады: столько реализовали, столько приготовили. И с профитом мы всегда поступали идиентично: никогда не рассовывали средства по кармашкам. Я осуществляю 15 лет встреча и вожусь в обиталище без лифта на 4-м этаже в «сталинке». Все вбухиваем в формирование фестиваля. Созерцатели это зрят.

И третье. Когда тут не «мы», приведется якать. Я любитель и являюсь меломаном со школы, в джазовом институте обучался, мне представляется, что в музыке, какая бряцит на «Бешеной мяте», я очень хорошо маракую. Всю активную музыку я знаю подробно от Александра Башлачева и «Ненормальных игр» до «Папиного олимпоса» и Алены Портной. У меня не было ни моменты, когда я бы отпускал лапку с пульса. Какие-то багаж мне влюбились, какие-то не влюбились, но тем не менее я всегда был в направленности и ясно соображал, что зашкварная херня, а что — хорошо. При этом я всегда думал обширно и не обожал вероисповедание типа: «Кто неглупый, тот усвоит». Потому у нас всегда были и известные певцы, и колоритные, молодые, непонятные, неизвестные, но точно не зашкварные. Все ведают, что на пир «Неистовая растение» невозможно угодить по знакомству. У нас было несколько историй, когда мы отрекали огромным деньгам, которые нам предлагали за участие того или иного артиста…

О ЛАЙНАПЕ «Бешеною МЯТЫ»

- В вырабатывании лайнапа я принуждён быть честен сам с собой. Это очень тягостное обуза, так как ты калечишь отношения даже с приятелями, а среди артистов у меня их много. Типический диалог подобной: мы собираем огромные площадки и склонны порезвиться с большей скидкой или даже бесплатно. Но если я не воображаю подобной музыки на «Бешеною мяте», мне доводится искать способы галантно завещать. Потому что ты сам себя не [облапошишь], если тебе лично не нравится, то это правонарушение скопить зрителей, которые тебе отдают, и подложить им то, на чтобы сам не пошел. У меня больше и нет ничего, помимо мои честного слова.

Есть знаменитая история о Борисе Гребенщикове и Мамонове. После 1-го большого фестиваля в отелю была обстоятельная пьянство, и уже довольно выпивший Борис Борисович Гребенщиков в коридоре сообщает Петру Мамонову: «Петь, я тебя так обожаю». А Мамонов ему: «Борь, я также тебя обожаю… но не очень». Вот временами доводится что‑то оправдывать в запахе классиков русского рок-эпоса.

О ПОЯВЛЕНИИ ФЕСТИВАЛЯ «Бешеная Многолетник. VIOLET»

— Я огромный хахаль фестиваля Coachella. Мне очень всегда нравилась их методика. Они делают уик-энд, строят инфраструктуру, обводят встреча, потом прибираются на фестивальном поле, и прямо на этих сценах коротают другой пир. Мне это безумно нравится. Но рискнуть таковое сделать ранее я не мог. Ну потому что это ужасно: вдруг не подъедут. А в этом году у нас получилось так, что экая методика — один-единственный вариация возобновлять жизнь. Как я и сообщал ранее, мы всегда перекидываемся на новый уровень, когда случаются злоба и [конец].

Вот гляди: созерцатели не отдали билеты. У нас абсолютно солдаут: в торговле возле 2000–3000 билетов осталось. Организованные средства уже израсходованы на стройку фестиваля, который аннулировали за 7 пор до приступила. Артисты договориться обозначать за рубль, партнеры отказались от вирных наказаний. То есть встреча «Неистовая растение» абсолютно исполнялся: есть созерцатели, есть программа, есть средства, чтобы построить сцену. Какой будет выброс? Если спонсор закроет цена сцен, то нуль. Два года работы, и материальный нуль. И в этом случае непонимаю, на что поделать следующий встреча или на что иметь кабинет.

Парнишки, которые устанавливают нам свет и звук, сообщат: «Если вы желаете, чтобы оно постояло, пускай постоит. Мы выучим большею дискаунт». И мы разумеем, что судьба нас столкнула в эту схему [как у «Coachella»]. Мы много лет ее хотели. Но я не дерзал. А сейчас выходит, что даже невзирая на то, что подобной груз, необходимо рискнуть.

ОБ Электрической МУЗЫКЕ НА «Бешеной МЯТЕ»

— В лайнап фестиваля последние несколько лет мы всегда дополняли электронику. У нас уже резал Муджус, Oligarkh, Cut’n’Bass, Yuko, Shuma. Созерцатели отлично их принимали. И мы решили, что классические значения фестиваля мы прихлопнем в «Необузданной мяте. Green», а в лиловой поедем далее. Мы будем искать вместе с нашими кураторами увлекательных российских артистов. Мы не будем хватать только тех, кто в топе находятся, за счет великих имен мы будем выводить какие‑то новые имена.

О НЕМУЗЫКАЛЬНЫХ АКТИВНОСТЯХ ФЕСТИВАЛЯ

— Давнишным-давно, когда еще фестивали протекали, приносили средства, мы купили земли, на каких проходит «Река многолетник». Это большая территория, 86 гектаров. Мы снутри себя выдумывали, что когда-нибудь мы еще заработаем столько денег, что сможем там приступать сооружать глэмпинг, который будет всегда трудиться. Чтобы можно было туда наехать. У нас там есть прекрасный сосновый лес, две речки, потрясающий закат. И вот когда произошли злоба и (конец), мы решили завязать службу над данным планом. Будем поделать кемпинг, в котором всегда что-то будет происходить.

У нас есть два фестиваля: вдруг те, кто вернул издали, захочут на два фестиваля остаться. Вышло так, что мы в всяком случае соответственны осуществить вероятность для людей существовать там. И, конечно, презентовать тем, кто сберег билеты, вероятность бесплатно там жить. Повесне будут построены 10 домов, в каких можно существовать, 20 омеблированных типи, палатная отель, можно будет прикатить и со собственной палаткой. Там завяжутся мини-фестивали прямо с мая.

Май больше будет про медитативность, красу и самочувствие. У нас есть таковая территория Green Age, и там вот это все, сопряженное с гимнастиками, завещанными практиками и контролем над собственным туловищем. В июне будут фестивали «Необузданная многолетник. Green» и «Violet. Необузданная многолетник». В июле будут кинопроекты, один из них с сетью «Пирожок» — показ самосильного кино. После кинофестивалей будет еженедельный кемп для юных актеров и режиссеров.

О СТРАХОВКЕ НА СЛУЧАЙ ОТМЕНЫ ФЕСТИВАЛЯ

— Мне представляется, то, что мы осуществляем, и есть подстраховка. Вот представь себе, пример, у нас есть кемпинг, на котором всегда будет торчать сцена, на котором всегда будет торчать «Территория Green Age». На котором всегда будет поле для пляжевого футбола, волейбола, спорт и так дальше. Мы уже даже выдумали заглавие для бара, который там будет трудиться. Потому что там речонка есть Вашана. Лихое заглавие «Вашана-бар», индийское эдакое. Будем улучшать кемпинг, глэмпинг, может, воздвигнем гостиницу. Туризм-то навряд ли запретят. Хотя логику выходящего предречь нет безличный способности.

Мы-то с тобой буквально не могли размышлять два года назад, что не будет безличных выступлений, не будет безличных фестивалей, будут затыкать кинозалы, кафе и рестораны. Все прикроют. Мы не могли себе представить, что два года мы будем ходить только на занятие и домой, а временами даже и трудиться прямо из дома. Но в целом мы, люди, не можем трансформироваться. Кроме работы есть и цивилизованное формирование, связь, активный роздых и так дальше. Потому я убежден, что все возвратится, и не страхуюсь углубленно. Я просто не желаю даже себе думать и имитировать ситуацию, при которой мир бесповоротно меняется.

О Новоиспеченных Законах

- Ясно, покажутся новые правила. Даже абсолютно политики. Мы же разумеем, что вакцинироваться — это хорошо с конца зрения другого страны. В Европе же экая закон: детвора, подите привейтесь, пожалуйста. И ходите куда вам желается. Мне представляется, что и в России таковая логичность также покажется. Да, для тех, кто не желает вакцинироваться, это досадно, но тогда им надо ожидать, когда уйдет эпидемия. А она не уйдет, потому что [ковид] — это заболевание, какая остается.

Наверное, покажутся пилюли, какими можно будет его лечить, но она уже сама по себе никуда не уйдет. Так же, как грипп, ОРВИ и так дальше. И со порой можно будет и без QR-кода. Невозможно мешать в целом развитую жизнь. И я не желаю размышлять об попятном. По-другому надо просто будет принять, что люди для страны — сырьевой придаток. Типа просто сооружайте свою труд! Работа — дом, работа — дом.

(Николай Овчинников, «Плакат Daily», 09.01.22)