Екатерина Стриженова: «Дети выросли, пока мы работали»

О СПЕКТАКЛЕ «Девушки ЕСЕНИНА» ВО МХАТЕ ИМ. Тяжелого

— «Девушки Есенина» — храбрый и гонористый проект. Тут вы не увидите типичную березку с балалайкой. Спектакль определила Галина Полищук — очень популярный в сценических сферах режиссер из Латвии, владелец множества престижных наград. Она запалила нас в подобной безжалостный очерк, что спектакль видится как кино! Материал настал ко мне, можно заявить, фантастическим образом. Воображаете, в интернете в струе информации нечаянно всплывает фактичная фанера матери Есенина. Один-единственное видео, когда ей уже 80 лет! Я подумала: «Надо же, как мало мы знаем об этой даме, какая родила гения». А через определенное время я получаю приглашение в проект на роль матери Есенина! Заявить, что я удивилась, — ничего не заявить! У Татьяны Федоровны была очень сложная судьба. Она девушка с норовом… Шла против течения, против системы, как сказали бы теперь. Замуж за Александра Есенина не хотела, обожала иного — ее предоставили насильно, перед венчанием сдерживали в подвале несколько суток, чтобы не убежала. Затем не смогла вжиться со свекровью и возвратилась существовать к родителям, что тогда было помехой общепризнанного закона «да прилепится супруга к мудоху». Потом бросила сына Сережу с кровнее и выбыла в город. Там у нее случился роман, и она родила на стороне мальчугана. Но муж ее очень обожал и вернул убеждать: «Тебя в деревушке беременной не созидали, бросай малыша в приюте и возвращайся, никто не узнает». А Сережа, когда подрос, не смог мамы простить, что она кинула его отца. Затем через призму материнских взаимоотношений он показывал счет всем женщинам по жизни. Всех думал, ревновал и обделял. При этом они его не просто обожали, а почитали, обожали, восторгались и прощали все!

О ПОДГОТОВКЕ К СПЕКТАКЛЮ

— Три месяца репетирую практически без выходных. Каждый день после эфира программы «Время изобразит» еду в театр. Еще чуток-чуть|немного, еще чуток-чуток, и дойдем до финишной ровный, до премьеры! И вот уже тогда можно будет выспаться.

Этот спектакль я желаю отдать моей маме. Ее не стало год назад. Думаю, она была бы счастлива и с большущим трепетом и интересом посмот­рела бы этот спектакль. Потому что обожала Есенина, потому что это МХАТ, куда мы с ней часто ходили. Перед премьерой волнующие дни, но у меня целое тошнота, что мать мне подсобляет. Я прямо вещественно это чувсвую.

О Собственной Матери

— Материал было 36 лет, когда умер наш с Викторией папа. Но она замуж больше не вышла. Сообщала: «Лучше мужа нет, а наихудше мне не надо». Мать по формированию филолог, вдохновляла российский язычок как иноземный. Она была очень общительным мужиком и ко всем касаться пристально. Всегда нам подсказывала, у кого когда дни рождения, кого необходимо поприветствовать, кому позвенеть, кому теперь нелегко и необходимо посодействовать. Ее жизнь заключала из наших дел, опек, эфиров, премьер, показов и из веков ее приятелей и приятелей нашего отцы, с какими она до ругательного общалась.

О НАЧАЛЕ Артистической КАРЬЕРЫ

- Уж не знаю почему, но все сообщали: «Катя — артистка». А когда папа заныл, его товарищи отвели меня в всенародный балетмейстерский состав «Калинка». Как-то надо было меньший малыша взять. Мать хотела, чтобы у меня в жизни был праздничек. Она же все время в клинику колесила, так что на учеба меня водила сестра (она старше меня на шесть лет). После смерти отцы мать много трудилась, а повинности по таунхаусу мы распадали между собой. Нам с сестрой праздно болтаться было прежде. Мать сообщала: «Если ты длинно занималась и утомила, то отдохни — промой пол». По Макаренко, роздых — это замена деловитости. Больше всего я ненавидела причислять в прачечную белье. Дело не в том, что оно трудное, просто там трудилась очень строгая девушка, какая страшно чертыхалась, если метки случались замытые. Заставляла возвращаться и менять на новые.

О ВНУКЕ

- Я не могу заявить, что обожаю его больше, чем собственных дочерей. Нет. Но он наш малыш. И я вам желаю заявить, что паренек — это вовсе не девченка. Это вообще иной кордебалет! С девочками очень легче. Вспомни вынуди Петю сделать не так, как он считает подходящей. Один-единственный престиж — это дед. Ой нет, есть еще один человек — излюбленная гувернантка в ребячьем саду, Мария Васильевна, которую он подчиняется. Так что Петел хорошо себя ведет в садике, а затем прибывает домой и строит всех нас.

Когда дочь и зять делают, дед отвозит Петра на учебы, а я укладываю спать со всеми отседова утекающими. Небылицу почитай, песенку спой, затем еще поведай вот эту сказочку про зайку Севу и ежика Сережу, про барсука Бу. И так можем цельный час улечся, утюжить спинку и массаж пяточек поделать! Но это нормально, предки обязаны подсоблять собственным ребятам. Когда родилась Настя, мы с супругом были еще вовсе младыми: 20 лет, студенты. Нам очень помогали предки. Если бы не они, мы не смогли бы доучиться, а затем ссаживаться в кино и приезжать на гастроли.

О Рецензенте

- Есть люди, чье воззрение мне главно очень. Их умелая критика, комитет или оценка. Тут я прислушиваюсь, случу решения, поправляю погрешности. Но есть люди, которые в собственной жизни ничего необходимого не сделали и при этом полагают собственным долгом зайти на твою страничку и наказать тебя жизни! Причем безапелляционно, не стесняясь в выражениях. У определенных это, вероятно, стало мишенью жизни или модой — ни дня без гадости и сальность. Может, им поделать вовсе нечего и остается только существовать посторонний существованием? А еще я отметила, что чем радостней пост, тем больше критики. Людей, вероятно, нервирует, если кому-то отлично. Вот когда тебя будут погребать, тут о тебе пожалеют. А пока ты жива, да еще и функционируешь, да еще и глядишься нормально, значит, точно хлебаешь кровь младенцев и сделала 150 изящных операций. И все подобные специалисты и специалисты! Мне просто забавно, когда я могла бы успеть пересоздать и нос, и рот, и глаза? Может быть, и пора, но вопрос: когда? Для этого же надобен какой-то восстановительный период, а я все время перед очами в прямом эфире.

О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ

- Оказывается, моя меньший дочь в моих советах не бедствуется. Я это поняла во время карантина. Разрешила помуштровать ее, когда мы были на изоляции. И как-то после мой огненного монолога Саша заявила: «Мать, я тебя услышала». Воображаете? Типа, я осталась при своем воззрении, но ты можешь высказаться. Дети вытянулись, пока мы трудились. И сейчас пристрастились обращаться без нас…

(Наталья Николайчик, «7 суток», 24.11.21)