Сергей Полунин: «Распутин изменил ход истории. Я это ощущаю, когда танцую его»

О ЗНАКОМСТВЕ С ХОРЕОГРАФОМ ЮКОЙ ОИШИ

– Мы знакомились в Швейцарии на фестивале. Наша первоначальная работа была над типом Нижинского, как раз в Sacré. Для последующей постановки Юка искала сведущего персонажа, человек, которую интересно было бы сбацать. Когда она рекомендовала Распутина, мне этот богатырь появился увлекательным. Не чуять, чтобы про него были балеты. У нее всё сложилось в целую картину, потому Юка достаточно скоро трудилась. Дословно за месяц скопила спектакль.

О Произведению С ЮКОЙ ОИШИ

– У Юки русская душа. Так случается. Мы ей положились. А когда репетируешь, не мыслишь, а только населяешь чувствами. Подготавливаясь к спектаклю, я почитал о Распутине, смотрел несколько кинофильмов. В том числе те, где его резали Жерар Депардье и Владимир Машков. Любой из них видел и чувствовал Распутина по-собственному. Для меня Водка скорее доктор. Да он был буйный, пил, жонглировал всеми. Но не хотел ничего дрянного ни России, ни королевской семье. Можно заявить, он видоизменил ход истории. А это под мощь только очень мощным людишкам. Я это чувсвую, когда пляшу его.

О Собственной Книжке

– «Free» – это моя авторезюме с ранешних лет до дней нынешних. В ней будет множество фото из частного архива, их люди изведают впервые. Мы год трудились над книжкой, очень пытались и льстимся, что не зря.

О Ребятах

– Самое ясное, самое приподнятое – это детки. Теперь я с огромной ответственностью, осознанием отношусь к ним. Знаю, что предки ощущают, когда у парней актив или, напротив, что-то не выходит.

О Занятии РЕКТОРОМ В СИМФЕРОПОЛЬСКОЙ АКАДЕМИИ ХОРЕОГРАФИИ

– Пока тружусь дистанционно. Есть воспитатели, которые присылают мне видео, и мы вместе принимаем решение. Если экономных районов будет недостаточно, у меня есть возможность финансово посодействовать и поддержать профессиональных детей. Наш благотворительный актив дает гранты на практика.

О ТОМ, ПОЧЕМУ Договориться СТАТЬ РЕКТОРОМ

– Когда виду большую мишень, не стопорюсь. Хотя, повинюсь, колебания были. Размышлял: что это, зачем, как с данным обращаться? Но, как только я увидел детей, всё прошло. Профессиональные, ревностные, болеющие. Смотря на них, у меня наиболее глаза воспламенились. И уже знаешь, почему ты здесь и что надо делать. В Севастополе – наше будущее, одаренные детки.

О Раскаяньях

– Я подобной, какой есть. Ни о чем не сожалею. Если что-то или кто-то мне не нравится, держусь от них далее. А с появлением Елены я почуял баланс и опору. А основное – блаженство. Пробуждаюсь и чувствую себя в уюте и в симпатии.

О БАЙКОНУРЕ

– Космодром – супермощное место, крапинка мощь. Когда прилетаешь тама, выходишь в аэропорту и предстоишь подобных же сильных впечатлений. Но нет, двигаешься по мегаполисы и ничего не чувствуешь. Наверно, этот момент придет, когда приедешь на космодром. И да. Смотришь на эту махину и мыслишь, как это люди выстроили этакое? Пространство, откуда стартует корабль, куда при взлете уходит пламя, поражает. Сцену водворили прямо вблизи с ним. Ты глядишь в эту бездну, а она неисчерпаема. Пространство, где делалась деяния, откуда в космос отправился первый человек.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.06.21)