Сергей Сенин: «Как долго продлится память о Людмиле Гурченко, решат люди»

О МЕРОПРИЯТИЯХ К 85-ЛЕТНЕМУ ЮБИЛЕЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО

— Много лет к значительным датам Люси я сам изготовлять разные события. В этот раз мои друзья брали это на себя. Был задуман огромный концерт в Кремле. Аннулировали. К сожалению, время этакое.

Дело не в выступлении, а в охоте увидать ближных людей. Звать их на этакое массовое мероприятие даже неуважительно по связи к ним. Небезопасно. К этому же многие из них в немолодой категории 65+.

Но ласкает то, что в репертуаре Театра Вахтангова показался спектакль «Обливаюся. Признание в симпатии». Он построен по книгам Людмилы Марковны «Мое взрослое детство», «Аплодисменты». Это мелодическая посадка с активным оркестром. Основную роль оправдывает Нонна Гришаева. Премьеру поспели представить в марте. А скоро театр закрыли на карантин. Теперь спектакль в афише. А 13 ноября, на следующий день после Люсиного юбилея и в день рождения Театра Вахтангова, его вновь сразят.

О ПАРОДИЯХ НА ЛЮДМИЛУ ГУРЧЕНКО

— Если это Максим Галкин, мне нравится. А когда в телешоу — нет. Воспроизводить немалого артиста ни к чему. Это забавно и печально одновременно.

Как изучал Люсю папа Марк Гаврилович: «Певцу основное выделиться!» А если он обезьянничает, это то же самое, что сделать копии картин. А где ты сам?

О РЕЖИССЕРСКОМ Эксперименте ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО

— Людмила Марковна никогда не была режиссером по желанию, против, всегда от этого вертелась, отмахивалась. Тогда на съемках «Пестрых сумерек» ушел режиссер, который обязан был совлекать. Его заменил очень профессиональный инструктор Дмитрий Коробкин. А Обливаюся, по стечению обстоятельств, просто принуждена была помогать ему в работе.

ОБ ИДЕЕ СДЕЛАТЬ МУЗЕЙ ИЗ КВАРТИРЫ ГУРЧЕНКО

— Может быть, это сотворилось от того, что у меня даже дум подобных не выясняло. Какой музей? Чтобы его создать, надо тогда все кинуть и учиться только сиим. Не всё само собой вышло. Вскоре после Люсиного ухода столько посыпалось звонков от очень больших музеев Столицы, Петербурга и не только. Все желали экспонировать ее уборы, индивидуальные багаж. Я сначала отрекался, как-то было неуклюже. Но просьбы были настоятельными. Я отдался. Поразмыслил: в кончено концов, есть же музеи Ив-Сен Лорана, Имя Дитрих, почему бы и нет.

Первоначальная большая экспозиция перестала в Музее Столицы. Она должна была продолжаться два месяца, а в итоге работала девять. Значит, людишкам это интересно. Подумался, может, стоит показывать имиджи там, где Обливаюся их организовывала? Только я решился поделать в квартире музей, тут же пошли беседы: «Ну, всё ясно. Сенин затевает получать средства». Какие средства?! Если на получки работникам музея хватает — значит, добрый был месяц.

О Произведении МУЗЕЯ

- Люси не стало. Шло время. Единожды зашел в ее шифоньерную, там — сторублевки костюмов! Им цены нет. Не в значении истинной стоимости, а в том значении, что из них половинка произведена Люсиными руками. Что мне с данным сделать? А она эти уборы днями и ночами творила. Могла брать два одежды и сделать из них третье.

К фортуне, отыскались музейные труженики, которые поставили эти богатства, а еще — антик, прекрасные багаж, которые она брала. И как-то все завязало упорядочиваться.

Обливаюся же не была коллекционером, всё приобреталось беспорядочно. Нравится, есть вероятность — брала. В итоге появилась пестрая коллекция всего, что только может быть. Мне одному в этом было бы не сориентироваться. Сначала мне посодействовали просто постигнуть, как всё сберечь. Завязалась истинная академическая работа, и внезапно я постигнул, что жить в этой квартире больше не могу.

Дачу я отдал Люсиной дочке Маше, предпринимал сумма в 5 млн руб. и абсолютно посчитался с Машей по проблемам ее наследства. Ссадил куток за мегаполису, очень скромный. Затем подумал: «Отлично. Выставки, которые разъезжают по стране, имеют огромный успех. Может быть, стоит сделать так, чтобы люди приходили домой к Людмиле Гурченко?» И с 2016 года в квартире, где мы обитали, обнаружился музей.

О Приятелях ГУРЧЕНКО

— У Люси круг приятелей не очень огромный. Как сообщал Люсин папа, «кровенные друзья» к коллегам по цеху не владели отношения. К сожалению, практически все уже ушли из жизни. Последний текущий друг — Эльдар Александрович Рязанов. Он был рядом до точки собственных суток.

О ПЕРСПЕКТИВАХ СДЕЛАТЬ ФЕСТИВАЛЬ ИЛИ ПРЕМИЮ ИМЕНИ ГУРЧЕНКО

— Ни в коем случае. Это этакая грошовая история, на мой взор. Что бы еще нашел для памяти Люси? Не знаю. Есть доска на жилье, музей есть, надгробие на Новодевичьем кладбище — творение художества. Зачем? Процесс идет. Это как с кино: люди наступают на картина, нравится, они счастливы и вновь хотят видать работы этого режиссера, актеров. Как длинно удлинится парамнезия о Людмиле Гурченко, разрешат люди, которые так или иначе будут перекрещиваться с ней в ее неисчислимых работах в кино, театре, книжках, музыке.

О Кончине ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО

- Жизнь так скоротечна. Казалось, на днях вместе с Римасом Туминасом я проводил в Литву мой друга, композитор Фаустаса Латенаса, а через 5 суток позвонили и произнесли, что его не стало. Как же всё неожиданно. Я об этом думаю всегда. Никто не готов к смерти. И Обливаюся ушла неожиданно. Скушала свой излюбленный хлеб с маслом и влажном и ушла через 5 мин.. Вот что огорчительно. Кто-то сообщает, что это счастье, что так быстро. А я размышлял: Господи! Как? Вот же остался еще кусок бутерброда… А ее нет.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 12.11.20)