Юрий Стоянов признался в трех главных актерских страхах

Юрий Стоянов взял участие в подкасте «Ужасы» на YouTube. В интервью ведущей Лизе Арановой артист рассказал как он написал песню на стихотворение Сергея Михалкова, про собственные внутренние треволнения, излюбленную книжку, выборе ролей, дружестве с молоденькими жженного, как отпраздновать 50-летие. почему главно опираться на ребячество и др.

В частности, Юрий Стоянов заявил о своем внимании к бабьему стендапу:

- Вот мужицкий стендап. Никто не сообщает «мужицкий стендап». Называется просто «стендап». А тут надо приплюсовать «женский стендап». Мол, есть еще и подобной. Как это вам не покажется странным. Вот что-то таковое слышится мне. Я мню это вообще революционной историей. Во-первых, это очень забавно. Без любых бонусов.

Приподнято Юрий Стоянов расценил и выступления юмористок.

- Даже в Америке очень мало стендаперов-девушек, - подметил он. - Крайне мало. Потому мой энтузиазм связан в большей уровня с сим. И с тем, что я пробую как-то застенчиво, в меру моих сил всюду очень отлично об этом сообщать. И случу это очень искренне.

Сознался артист и в своих заповедных страхах:

- Когда мне было 21-22 года, я подошел трудиться в наилучший театр страны (нынче он именуется БДТ имени Товстоногова), Олег Басилашвили, с которым я сдружился, мне сказал, что он боится быть запамятованным, закончить быть нужным и необходимым. У меня подобные же трепет. Я не сразил в кино ничего, помимо четы ролей. Мы в одной тарелке. У меня нет ощущения, что я заключался и продан. Кто-то произнесет, что это понты, но снутри у меня остаются подобные боязни. Они часто реализуются во снах: тебя вышвыривают на сцену, а ты не знаешь, что ты играешь, и у тебя нет роли. Иные два сна: в зале нет никого или ты нагой на сцене.

Юрий Стоянов удостоверил, что неразборчивостью в ролях легко себе испортить репутацию.

- Испрортить себе легко, — заявил он. - Пренебречь в бесконечность очень просто. Зашел к продюсерам, постигнул, что деяния полное г…, разворачиваешься, а тебе, фигурно разговаривая, в хребту носит кукла денег, и ты остаешься. Я сбросился впервые в кино после сорока, мне значительное надо было восполнить, потому что не мог уже сразить Имя. Все ошибки, которые можно было сделать, я сделал. Затем уже я стал декламировать план. Ужасно, когда процесс завязывается с бранного съемочного дня. Ты сразил, а затем мыслишь: мать, а как далее-то быть? Случается и напротив: режиссер приглашает в проект, но сообщает, что еще не дописан план. Ты отрицаешься, а затем узнается, что это Жора Крыжовников и фильм «Несладко!» Какой-никаким же надо быть козлом, чтобы таковое профукать, а сняться в дерьме!