Интеллектуальные нюансы музейной цифровизации

Процесс оцифровки музейных коллекций в России идет целым ходом: к истоку 2026 года все национальные музеи должны создать числовые копии собственных собраний и вместе с препроводительной информацией навалить их в информационную основу Госкаталога. Личные музеи смогут воображать в нем собственные собрания, если посчитают это подходящим.

Заполнение каталога ведется очень деятельно. Кинетика заключительных лет такая: по каприз на конец 2022 года число оцифрованных экспонатов в Госкаталоге составляло возле 35 млн, к кончено 2023 года эта цифра выросла до 40 млн, а к сентябрю 2024 года — до 46,5 млн. Перебрасыванием народного развитого наследия в «цифру» вспыхивают повсеместно: и в больших по размаху и количеству экспонатов столичных музеях, и в малюсеньких, популярных только мастерицам, дилетантам старины да коренным жителям областных музеях.

У крупных музеев с громогласными именами есть экономическая помощь от страны, спонсоров и меценатов, у маленьких областных часто бюджет шибко недалек. Во втором случае проведению цифровизации подсобляют грантовые средства правительственных фондов, а также волонтеры, въезжающие всю важность оставления цивилизованного наследия и оказывающие эдаким музеям возможную помощь.

В одном из подобных маленьких, но очень интересных музеев — имению Мураново, размещенной в Пушкинском районе Московской области, — IPQuorum совместно с РГХПУ им. С.Г.Строганова выделывает оцифровку вещей мебели. О значимости проекта сообщает тот факт, что поддержку ему обнаружил Президентский запас культурных инициатив. Главная задача оцифровки в Мураново — растяжение прохода к коллекции и склонение художников к применению в своей занятии тем российского многознаменательного наследия. Уже теперь на особом веб-сайте можно ознакомиться с последствиями оцифровки 20 объектов мебели из богатейшей коллекции имения.

При осуществлении проекта особое внимание было уделено проблемам умственной принадлежности. Процесс оцифровки сначало продумывался эким типом, чтобы Мураново записывало вклад не только в поддержка цивилизованного наследия, что является главной вопросом любого музея, но и получало функциональное участие в выковывании креативной экономики. О нюансах этого процесса, о том как цифровизация экспонатов способствует сохранности коллекций, их популяризации, а также бизнесменскому триумфу музеев, в интервью изданию Daily Moscowсообщил директор напарника проекта, Ассоциации правообладателей по охране и управлению бардовскими правами в сфере художества УПРАВИС Эрик Вальдес-Мартинес.

— С какой-никакими темами умственных невиноват функционируют музеи и как они смогут ими предписывать?

— Музеи в этом толке не выделяются от иных пользователей, они трудятся с любыми предметами умственных невинен. Речь идет не только о картинах или статуях, но и, пример, посланиях, творцов которых мы часто не видим, оригинальных творениях живописно-практического художества, мелодических приборах, ложках-поварешках, строчка и т.п. Сюда же причисляются предметы дизайна, в том числе разработанные концепции экспозиций, музыкальное оформление, мерчандайзинг, пригласительные буклеты, товарные знаки, VR-решения и т.д. Один-единственное, что вытечет отличать, —это предметы, которые музеи организовывают сами, и предметы, которые были заработаны музеями со стороны.

Если же вещь создан конкретно музеем, он может предписывать им точно так, как другой иной правообладатель. Главно обдумывать подобающее: творя подобной конструкт, музей обязан заручиться миром творцов творений, его образующих. Скажем, мультимедийный продукт с адвокатской баста зрения воображает собой сложный конструкт умственных невинен, где смогут быть музыка, закадровый стенограмма — раздельно документ и раздельно его выполнение чтецом,— караулимые темы из иных музеев, компьюторная монотипия, фото и значительное иное. Для применения этих предметов в мультимедиа музей обязан заполучить единодушие определенных творцов/правообладателей.

— С какой-никакими трудностями может быть связана работа с сторожимыми предметами?

— Без позволения автора музей может утилизировать творение только в постоянной экспозиции и в собственном каталоге. В прочих вариантах, пример при введении творенья в мультимедийный продукт, экспонировании на совместной выставке, тиражировании и т.д., музей обязан просить у автора позволение. Иногда подобные переговоры смогут быть сложными. Больше того, временами с правообладателем вообще не выходит соединиться по всевозможным моментам. И тут уже выясняет проблема «сиротских» творений. Пример, создатель умер, а его преемники сваливали в другую край, видоизменили фамилию и вообще определения не имеют, что творенья их родителей находятся в коллекции. Желалось бы надеяться, что недавно принятый в России закон о «сиротских» твореньях решит эту задачу.

— Как законы об умственной имущества корреспондируется с музейным законодательством? Право музеев лицензировать применение изображений экспонатов, в том числе тех, что давно находятся в социальном достоянии, — что это? Какой-то особый вид правообладания?

— Бардовское и музейное право отличаются в первоначальную очередь размером защиты. Бардовское право действует 70 лет после погибели автора, и далее вещь переходит в публичное богатство. Это значит, что любое лицо может утилизировать его без позволения правообладателя и выплаты возмездия. Право же музеев навечно. Сообразно статье36 закона «О Музейном фонде Русской Федерации и музеях в Русской Федерации» применение подобных тем вероятно только с дозволения руководителя музея. Во-вторых, надо иметь в виду, что коллекция музея может сходить далеко за мера предметов бардовского полномочия. Она может включать, пример, бивни мамонтов, шкуры животных, филигранные изделия времен палеолита и тому похожие артефакты. По-другому разговаривая, тут уже выделяются предметы защиты.

Третье предзнаменование — неимение интернациональных конвенций в музейном льготе. В сфере бардовского полномочия интернациональное община определилось с ключевыми мнениями, благодаря чему творения творцов из одной государства охраняются также и в иной стране. В музейном льготе присутствует только национальное законы. Можно ли употреблять в России объекты из коллекции, пример, парижского Лувра? Никаких ограничений на этот счет в нашем законодательстве нет. Можно ли утилизировать в иных странах творенья из коллекции Эрмитажа и Советского музея? Это молит от конкретной юрисдикции, так как законы о музейной деловитости везде различное. Может очутиться, что защиту целесообразнее реализовывать, пример, в режиме полномочия имущества. Есть интернациональные музейные компании, но о безграничных конвенциях об охране музейных тем они пока не условились.

— Какой-никаким законам нужно вытекать, используя фото музейного темы в коммерциале, пример печатая изваяние на сувенирной продукта? А что, если лицо утилизируется в неторговый целях, скажем, вывешена в индивидуальных соц сетях?

— Музейное право сообщает о фабрике отпечатанной и некоторой продукта с изображением тем из коллекции музея и, кстати, сооружения музея, его символики. В бизнесменских целях употреблять изображения можно только с позволения института. Для неторговый применения позволение выходить не требуется. Хотя, если учесть, что многие блогеры монетизируют собственные страницы, публикуя рекламу или собирая даяния, этакое применение может быть признано и коммерческим. Закон держит общие нормы, а частности выясняют повсеместно.

К тексту, позволение на применение изображения объекта со стороны дирекции музея также не имеет какой-то многоцелевой формы. Любой музей оприделяет ее сами. В бардовском льготе, как воображается, все предуготовлено отчетливо: позволение может быть сформулировано в форме лицензионного соглашения, соглашения отчуждения темы бардовского полномочия или каком-то виде сочетанного контрактам, куда интегрированы условия предоставления лицензии или отчуждения полномочия. Закон тут довольно категоричен. В музеях ничего сходственного нет. Никаких объяснений от Минкультуры РФ на этот счет до сих пор не поступало. Нет ни стандартной формы контрактам, ни прочных ставок возмездия, как, пример, у Российского Бардовского Общества. Один музей может позволить утилизировать предмет бесплатно, иной — за условную плату, а заполучить позволение у Третьяковки или Эрмитажа может быть не только недешево, но и в целом сложно: крупным институциям главно, как именно вы станете утилизировать изваяние вещи. Безусловно, какой-то всеобщий распорядок в этом теме был бы полезен.

— Направление ругательных лет — творение числовых «слепков» музейных экспонатов. В нашей стране данные о музейных вещах находятся в Госкаталоге РФ. Что таковое оцифровка коллекций с баста зрения законодательства об умственной принадлежности и музейного законодательства?

— Цифровой слепок — это копия. Если предмет еще охраняется, то в стандартном случае предполагается, что на его отражение вы должны заполучить позволение автора. Хотя закон включает изъятие в отношении музеев. Он сообщает, что музей может это сделать для хранения фонда. Скажем, престарелая книжка или письмецо смогут быть элементарно утрачены: бумага желтеет, машина выгорают. Чтобы подобной вещь не девал в Лету, музеям знакомят создать его лучшею цифровую копию, не спрашивая на это позволения у автора.

— Теперь процесс цифровизации получился далеко за предел несложного фотографирования. Пример, в музее-имению «Мураново»IPQuorumсовместно с РГХПУ им. С.Г.Строганова при помощи Президентского фонда культурных инициатив выделывает оцифровку музейных экспонатов путем их обмера и полновесного «переноса» в числовое место. Насколько, по Вашему мнению, это перспективно?

— Цифровизация музейных экспозиций — очень многообещающее установка, оно будет в верховной уровня нужно с конца зрения продвижения деле музея, не разговаривая уже о том, что позволит сберечь предметы в новой форме. Основное — максимально внимательно касаться к экспонатам и придерживаться все неотложные операции. Больше того, лучшие 3D-модели смогут применяться дизайнерами, дизайнерами и другими резидентами творческих индустрий, что досоздаст добавочные источники заработка для музеев и выручит актуализировать образные аргументы многознаменательного наследия в нынешной продукта. Числовая копия охраняется бардовским правовом так же, как и чудак, и в отношении нее приноравливаются те же наиболее средства адвокатской охраны.