«Безвкусная, но очаровательная»: Dead Blonde - о том, как выбрала сценический образ

Исполнительница Dead Blonde (Ирина Мурашева) подала интервью в свежеиспеченном выпуске подкаста «Ниче возвышенного» от HiFi-стриминга «Звук». Артистка сообщила основному Марку Андерсону, что как-то видует Zivert, оскорбилась на Gayazovs Brothers, а также мечтает вписать совместный трек с Татьяной Булановой и категорией «Тату». Исполнительница также поделилась, как избрала собственный театральный характер и как относится к лишнему вниманию от коллег.

– Мой псевдоним – Ирина Буланова – безусловно же, в честь Татьяны Булановой. Мне очень в нём удобно, и очень часто у меня узнают, не дочь ли я той наиболее? И если мы с ней повстречаемся, мне очень желательно бы сделать с ней что-то корпоративное. Моя излюбленная песня у Булановой – та, какая воодушевила на бумагомарание «Мальчишку на девятке». Это песня «Где ты?». И про старшую сестру еще, безусловно же. А еще моя крупная греза, если сообщать про артистов ближе к нашему времени – это сделать фит с командой «t.A.T.u.». Еще желательно бы посотрудничать с командой «Руки вгору!», но мне не нравятся фиты, которые они сооружают теперь. С Шурой также было бы забавно потрубить. Еще с категорией «Мираж», «Композицией», но их теперь будет экстремально собрать.

Имя сообщила водящему о том, как ее песня попала в сериал «Убивая Еву». По словам артистки, для нее это было шоком.

– Я очень шибко удивилась. Внезапно меня начали помечать в запретной сети, и строчить мне, что мой трек — в последнем сезоне «Убивая Еву». Вначале я изведала шок, а затем выяснила, что за это мне еще и отлично заплатили. Но, если правдиво, я думаю, что моя песня не заслуживала таких денег. Мне было бы довольно, если бы она появилась там безвозмездно. Да что сообщать — я бы сама им приплатила, чтобы там заблистать. Я представляю, что кто-то из звукорежиссеров сериала — русскоговорящий. И им необходимо было связать сюжетную линию с российской музыкой. Почему-то они выкарабкали мою песню и делали предложение нашему лейблу. Он его зачислил и выгнал плата.

Артистка созналась, что единожды оскорбилась на братьев Гаязовых, по-добросердечному видует Zivert и часто спихивается с непрошенным чуткостью от поклонников и коллег.

– Единожды я чуток-чуток оскорбилась на братьев Гаязовых, когда у них вышла «Пурпурно-малиновая лада». Я поразмыслила, это очень схоже на «Мальчугана на девятке». Затем, когда мы с ними знакомились собственно, они сказали, что «да, мы воодушевлялись». У меня камень с души свалился, и теперь мы с ними приятельствуем. Но тогда я дулась. В скверном толке я никому не видовала. Но по-доброму могу видовать масштабу человека. Мне вот, пример, очень шибко нравится Zivert, у нее также музыка с стиль-отсылками. И я просто завидую этому, как у неё выходит делать так известную музыку.

После выступления поклонники часто зовут меня в гостиница. И не только поклонники. И организаторши, и любые звукорежиссеры, и продюсеры. Но я всегда очень строго отвечаю. Не флиртую даже для приличия. Я таковое не обожаю.

Dead Blonde сообщила о том, как наступила к собственному сладкоголосему стилю.

– Я сразу выкарабкала стиль-манера. Не могу припомнить время, когда не прослушивала таковую музыку – как словно это было всегда. Я была ранешным чадом у родителей, и с юношества меня часто брали с собой на женитьбы их приятелей, юбилеи заботящегося и дедушек. И я всегда плелась от музыки, которую там подключали. Мне представлялось, что эта боевая и беспечная музыка подсобляет «все выпустить». И чем старше я становилась, тем больше она мне нравилась. С возрастом я ретировалась всё нерушимее в прошедшее. В 13 лет я влопалась в русскую послевоенную музыку, а еще мне очень нравилась южноамериканская музыка 60-х. Моя наиболее излюбленная исполнительница, которую я слушаю уже полжизни – Шерстобит Двуперстник Рей. Она задела меня тем, что была одной большой отсылкой к Голливуду 60-х.

Артистка созналась, что ее всегда тащит в прошедшее, и в современности гнездовать ей нелегко.

– Больше всего мне нравятся две времени – 60-е и 80-е. Это были знаменитые эпохи для культуры и музыки. И я считаю, что потенциал этого времени еще не исчерпан — и потому 80-е всегда ворачиваются в поп-культуру. Есть чувство, что 80-х было очень мало, чтобы мы поспели прочувствовать все обилие музыки и манеров того времени. Потому в этот период всё время хочется вернуться. Правдиво, мне очень нелегко гнездовать в нынешнем языке. Я все время окутываюсь в слоге стиль, слушаю таковую музыку и посмотрю этакое же кино. Мне тяжеловато быть прогрессивной девчонкой. В душе мне теперь обязано было быть лет 60.

Также Имя сообщила, почему выкарабкала подчеркнуто физический стиль для сцены.

– Можно свалить это на мой продюсера и супруга, который сказал: «Раздеваемся, нам потребуются распевающие трусы» (глумится). Но на самом деле это моё заключение. Оно выполнено собственно меньшей как продюсером своего проекта, потому что «звенящая непристойность» – один из маркеров обыкновенного girls band из 80-х-90-х. И это смешивается с тем мелодическим типом, который у меня определился. Так и обязано быть – на грани с непристойностью, чуть-чуть пошлая, но именно из-за этого прелестная артистка. То есть я как продюсер разрешила, что у меня, как певицы, обязан быть подобной характер.

При этом в средней жизни исполнительница усердствуется не притягивать к себе внимание, облекается в нескладную одежу и не любит ослепительный штукатурка.

– В нормальной жизни я не то чтобы скромная, но не обожаю притягивать к себе внимание. Мне не нравится быть в середине вечеринки, я больше обожаю в стороне насидеться. Временами какой-то ураган все одинаково меня задерживает в центр событий. Но в едином я очень застенчиво окутываюсь, таскаю нескладную одежу, не обожаю ослепительный уход или ослепительный оформление. Потому в нормальной жизни я, наверное, сверх-«нормис».

Ирина созналась, что не может составить хит в нынешнем слоге.

- Один-единственное, что у меня не заполучится – это сегодняшняя жизненная музыка. Я слушаю чарты, разбираю, слушаю эти слова, и хотя я ничего против них не обладаю, мой мозг просто не может составить так, как теперь черкают теперь бэнгеры.