«Безвкусная, но очаровательная»: Dead Blonde - о том, как выбрала сценический образ

Исполнительница Dead Blonde (Ирина Мурашева) подала интервью в новейшем выпуске подкаста «Ниче безгрешного» от HiFi-стриминга «Звук». Артистка сообщила основному Марку Андерсону, что как-то видует Zivert, разобиделась на Gayazovs Brothers, а также мечтает вписать совместный трек с Татьяной Булановой и командой «Тату». Исполнительница также поделилась, как избрала собственный театральный характер и как относится к лишнему вниманию от коллег.

– Мой псевдоним – Ирина Буланова – безусловно же, в честь Татьяны Булановой. Мне очень в нём уютно, и очень часто у меня узнают, не дочь ли я той наиболее? И если мы с ней повстречаемся, мне очень желалось бы сделать с ней что-то совокупное. Моя излюбленная песня у Булановой – та, какая воодушевила на бумагомарание «Мальчишку на девятке». Это песня «Где ты?». И про старшую сестру еще, безусловно же. А еще моя большущая греза, если сообщать про артистов ближе к нашему времени – это сделать фит с командой «t.A.T.u.». Еще желалось бы посотрудничать с командой «Руки вгору!», но мне не нравятся фиты, которые они ладят теперь. С Шурой также было бы забавно похалтурить. Еще с категорией «Мираж», «Композицией», но их теперь будет непросто собрать.

Имя сообщила основному о том, как ее песня попала в сериал «Убивая Еву». По словам артистки, для нее это было шоком.

– Я очень шибко удивилась. Внезапно меня начали помечать в запретной сети, и строчить мне, что мой трек — в последнем сезоне «Убивая Еву». Вначале я изведала шок, а затем разузнала, что за это мне еще и отлично заплатили. Но, если правдиво, я думаю, что моя песня не заслуживала таких денег. Мне было бы довольно, если бы она появилась там безвозмездно. Да что сообщать — я бы сама им приплатила, чтобы там заблистать. Я представляю, что кто-то из звукорежиссеров сериала — русскоговорящий. И им необходимо было связать сюжетную линию с российской музыкой. Почему-то они выкарабкали мою песню и произвели предложение нашему лейблу. Он его зачислил и изгнал вознаграждение.

Артистка созналась, что единожды разобиделась на братьев Гаязовых, по-добросердечному видует Zivert и часто встречает с непрошенным интересом от поклонников и коллег.

– Единожды я чуток-чуток огорчилась на братьев Гаязовых, когда у них вышла «Пурпурно-малиновая лада». Я поразмыслила, это очень схоже на «Мальчишку на девятке». Затем, когда мы с ними знакомились собственно, они сказали, что «да, мы воодушевлялись». У меня камень с души свалился, и теперь мы с ними приятельствуем. Но тогда я дулась. В нехорошем резоне я никому не видовала. Но по-хорошему могу видовать масштабу человека. Мне вот, пример, очень шибко нравится Zivert, у нее также музыка с стиль-отсылками. И я просто завидую этому, как у неё выходит делать так известную музыку.

После выступления поклонники часто зовут меня в гостиница. И не только поклонники. И устроительницы, и любые звукорежиссеры, и продюсеры. Но я всегда очень строго отвечаю. Не флиртую даже для приличия. Я эдакое не обожаю.

Dead Blonde сообщила о том, как наступила к собственному мелодическому стилю.

– Я сразу выкарабкала стиль-манера. Не могу припомнить время, когда не прослушивала подобную музыку – как словно это было всегда. Я была ранешным ребятней у родителей, и с юношества меня часто брали с собой на женитьбы их приятелей, юбилеи заботящееся и дедушек. И я всегда плелась от музыки, которую там подсоединяли. Мне представлялось, что эта боевая и ветреная музыка подсобляет «все выпустить». И чем старше я становилась, тем больше она мне нравилась. С возрастом я ретировалась всё полнее в прошедшее. В 13 лет я втрескалась в русскую послевоенную музыку, а еще мне очень нравилась южноамериканская музыка 60-х. Моя наиболее излюбленная исполнительница, которую я слушаю уже полжизни – Шерстобит Двуперстник Рей. Она задела меня тем, что была одной большой отсылкой к Голливуду 60-х.

Артистка созналась, что ее всегда тащит в прошедшее, и в современности гнездовать ей нелегко.

– Больше всего мне нравятся две времени – 60-е и 80-е. Это были большие эпохи для культуры и музыки. И я считаю, что потенциал этого времени еще не исчерпан — и потому 80-е всегда ворочаются в поп-культуру. Есть чувствование, что 80-х было очень мало, чтобы мы поспели прочувствовать все обилие музыки и слогов того времени. Потому в этот период всё время хочется вернуться. Правдиво, мне очень нелегко гнездовать в нынешнем жанре. Я все время окутываюсь в слоге стиль, слушаю подобную музыку и гляжу этакое же кино. Мне тяжеловато быть прогрессивной девчонкой. В душе мне теперь обязано было быть лет 60.

Также Ирина сообщила, почему выкарабкала подчеркнуто сексапильный стиль для сцены.

– Можно свалить это на мои продюсера и супруга, который сказал: «Раздеваемся, нам необходимы напевающие трусы» (насмехается). Но на самом деле это моё заключение. Оно завершенно собственно меньшей как продюсером своего проекта, потому что «звенящая непристойность» – один из маркеров обыкновенного girls band из 80-х-90-х. И это смешивается с тем сладкоголосим типом, который у меня выработался. Так и обязано быть – на грани с непристойностью, чуть-чуть безобразная, но именно из-за этого восхитительная артистка. То есть я как продюсер разрешила, что у меня, как певицы, обязан быть подобной характер.

При этом в обыкновенной жизни исполнительница усердствуется не притягивать к себе внимание, облекается в неловкую одежу и не любит ослепительный штукатурка.

– В обыкновенной жизни я не то чтобы скромная, но не обожаю притягивать к себе внимание. Мне не нравится быть в середке вечеринки, я больше обожаю в стороне насидеться. Временами какой-то циклон все одинаково меня задерживает в центр событий. Но в едином я очень застенчиво окутываюсь, одеваю неловкую одежу, не обожаю ослепительный уход или ослепительный грим. Потому в обыкновенной жизни я, наверное, сверх-«нормис».

Имя созналась, что не может составить хит в нынешнем жанре.

- Один-единственное, что у меня не приобретится – это сегодняшняя живая музыка. Я слушаю чарты, оцениваю, слушаю эти слова, и хотя я ничего против них не обладаю, мой мозг просто не может составить так, как теперь чиркают теперь бэнгеры.