Рома Зверь: «Бессовестные люди — страшная вещь»

О 90-х

— Для меня это время юности, и я уже не смогу беспристрастно о нем сообщать. Юность — первый и главный аргумент. Было очень нелегкое время — хотя время вообще не случается легким. Сообщать, что тогда было нелегко, а теперь легко, тогда невозможно было купить колбаску, а теперь можно, — это не беседа. А время было намного увлекательнее, если сообщать о изобилии разнообразных цивилизованных и подпольных тем, тары-бары-раста-баров, музыки. Все, что было воспрещено, хлынуло, и сотворилась культурно-сексуальная революция. А теперь я такового не испытываю. Даже если предпринимать шоу-бизнес, невозможно отрекомендовать то, что было тогда, на Первом канале теперь. Все раскрылось, выявились объем, завязался размен — ну и ложь, сообразно. Прекрасно помню, как родители что‑то покупали, чтобы реэкспортировать, — люд остался наедине с собой, затеялся дикий беспорядок. Но тогда были варианты нашего развития, развития компании. Мы могли о том поговорить и об этом и подвинуться в какую‑то сторону. Проблема в том, что тогда все были заняты собственным делом: мол, я буду предприятие приватизировать, а я буду ваучеры торговать. И никто особенно не проектировался, как мы будем существовать далее.

ОБ ИДЕОЛОГИИ

— Никто не поразмыслил о том, что будет завтра, что мы изложим детворе. Куда мы идем вместе, зачем. Затем начали разыскивать идеологию, какой‑то наш путь. А мне представляется, путь прост: необходимо почитать людей, трудиться. Мы не можем взять точку зрения соседа, мы ксенофобы: нам ужасно, потому что это иной человек и мы чаем его за недруга. Теперь нам уже нелегко о чем‑то размышлять, потому что эпохи вообще неприглядные: сколько людей укатило, как раскололся люд. А он продолжает расступаться, и нелюбовь продолжает умножаться, чего ни в коем случае делать невозможно. И при этом невозможно позабывать, что все желают существовать. Тут и осуждать невозможно, и нелюбовь так невозможно плодить.

О СОКРАЩЕНИИ ДИСТАНЦИИ МЕЖДУ МУЗЫКАНТОМ И СЛУШАТЕЛЕМ

— Я думаю, тут больше плюсов, чем минусов. Я берусь музыкой, и создателю, художнику, который основывает что‑то свежеиспеченное, очень важно быть почувствованным. И чем больше людей обожает твои песни, картины, кино, тем больше у тебя вероятность поделить удовлетворенность. Мне повезло — у меня много многообразных слушателей, людей интеллектуальных и не очень, рассудительных и нет. И все это, как мне представляется, намного пользительнее, чем если бы меня внимало какое‑то недалекое число. Увлекательнее встречать разнообразных слушателей, с многообразным мнением и представлением о твоем творчестве.

О СЕБЕ И Поэтичном ГЕРОЕ

— Люди в целом никогда не ведают артиста, и я здесь вовсе не исключение. Я это и ранее прекрасно соображал. А носить и повествовать: «Видите, я вот подобной» — это как‑то неразумно. И вероятность просуществовать много жизней в рамках работы артиста, не один сценарий избрать, а несколько и синхронно — это же полезно.

О Фактичном Кинофильме

— Работа будет идти где‑то еще, хотя уже отстранено очень много ткани. Это будет кинодокументальный триллер, который ссаживается великими блоками, когда происходит что‑то увлекательное. Недавно мы недельку ссаживали то, как группа вписывалась в студии «Добролет» в Санкт-Петербурге. Теперь поедем по местами юности — в кинофильме есть много увлекательных направленностей, и общение с кавалерами в том числе. Кинофильм сбивает Евгения Григорьев, отличный теледокументалист, который недавно завязал снимать еще и игровое кино. [Полотно выйдет] в начале 2024-го или в половине — теперь подобные сроки сдачи.

О Собственных Песнях

— Не все, но многие, безусловно, про женщин. Многие песни даже с историей. В моем случае песни пишутся 2 методами: на основе каких‑или волнению или это песни-вымыслу про то, как ты себе представляешь ту или некоторую ситуацию. «Я с тобой» — это Воображение, «Все, что касается», «До близкой встречи» также. «Тебе», «Площади-кварталы» — не Воображение. Но и отдельные новые песни также основаны на историях из моих взаимоотношений. Что‑то вовсе не переменилось.

Я обычно собственные песни не переслушиваю — зачем? Когда задают вопрос: «Какой у вас излюбленный увраж?» — я отвечаю: «Тот, который пишется». Вот только тогда я слушаю песни. Затем кипсек сходит, и все, он уже не вовсе мой.

КАКИЕ ЛЮДИ Возбуждают Захват

— Которые врут, грубы, неуважительно смотрятся к другим людишкам. Мне не нравятся люди, которые смогут сообщать про тебя различное. Лукавство — давай так это назовем. Люди без основ. Бессовестные люди — ужасная вещица. Ты даже еще можешь во что‑то верить, но, если у тебя нет совести, это всё.

(Карина Бычкова, «Плакат Daily», 26.05.2023)