Рома Зверь: «Бессовестные люди — страшная вещь»

О 90-х

— Для меня это время юности, и я уже не смогу беспристрастно о нем сообщать. Юность — первый и главный аргумент. Было очень тягостное время — хотя время вообще не случается легким. Сообщать, что тогда было нелегко, а теперь легко, тогда невозможно было купить колбаску, а теперь можно, — это не беседа. А время было намного увлекательнее, если сообщать о обилии всевозможных цивилизованных и подпольных тем, тары-бары-раста-баров, музыки. Все, что было воспрещено, хлынуло, и стряслась культурно-сексуальная революция. А теперь я такового не виду. Даже если брать шоу-бизнес, невозможно отрекомендовать то, что было тогда, на Первом канале теперь. Все растворилось, выявились норма, завязался размен — ну и ложь, сообразно. Прекрасно помню, как родители что‑то покупали, чтобы перепулить, — люд остался наедине с собой, стартовал дикий беспорядок. Но тогда были варианты нашего развития, развития братии. Мы могли о том поговорить и об этом и подвинуться в какую‑то сторону. Проблема в том, что тогда все были заняты собственным делом: мол, я буду фабрика приватизировать, а я буду ваучеры торговать. И никто особенно не размышлялся, как мы будем существовать далее.

ОБ ИДЕОЛОГИИ

— Никто не поразмыслил о том, что будет завтра, что мы поведаем дети. Куда мы идем вместе, зачем. Затем начали разыскивать идеологию, какой‑то наш путь. А мне представляется, путь прост: необходимо почитать людей, трудиться. Мы не можем взять точку зрения соседа, мы ксенофобы: нам ужасно, потому что это иной человек и мы полагаем его за недруга. Теперь нам уже нелегко о чем‑то размышлять, потому что эпохи вообще некрасивые: сколько людей съехать, как раскололся люд. А он продолжает колоться, и нелюбовь продолжает умножаться, чего ни в коем случае делать невозможно. И при этом невозможно позабывать, что все желают существовать. Тут и осуждать невозможно, и нелюбовь так невозможно плодить.

О СОКРАЩЕНИИ ДИСТАНЦИИ МЕЖДУ МУЗЫКАНТОМ И СЛУШАТЕЛЕМ

— Я думаю, тут больше плюсов, чем минусов. Я берусь музыкой, и создателю, художнику, который основывает что‑то свежее, очень важно быть почувствованным. И чем больше людей обожает твои песни, картины, кино, тем больше у тебя вероятность поделить удовлетворенность. Мне повезло — у меня много многообразных слушателей, людей интеллигентных и не очень, благоразумных и нет. И все это, как мне представляется, намного пользительнее, чем если бы меня внимало какое‑то узкое число. Увлекательнее встречать разнообразных слушателей, с многообразным мнением и представлением о твоем творчестве.

О СЕБЕ И Поэтичном ГЕРОЕ

— Люди в целом никогда не ведают артиста, и я здесь вовсе не исключение. Я это и ранее прекрасно соображал. А носить и повествовать: «Видите, я вот подобной» — это как‑то неразумно. И вероятность просуществовать много жизней в рамках работы артиста, не один сценарий избрать, а несколько и синхронно — это же полезно.

О Фактичном Кинофильме

— Работа будет идти где‑то еще, хотя уже сброшено очень много субстанции. Это будет кинодокументальный боевик, который сваливается огромными блоками, когда происходит что‑то увлекательное. Недавно мы недельку сшибали то, как группа вписывалась в студии «Добролет» в Санкт-Петербурге. Теперь поедем по местами юности — в кинокартине есть много увлекательных рядов, и общение с вздыхателями в том числе. Боевик ссаживает Евгения Григорьев, отличный кинодокументалистика, который недавно приступил снимать еще и игровое кино. [Картина выйдет] в начале 2024-го или в половине — теперь подобные сроки сдачи.

О Собственных Песнях

— Не все, но многие, безусловно, про женщин. Многие песни даже с историей. В моем случае песни пишутся 2-я технологиями: на основе каких‑или волнению или это песни-вымыслу про то, как ты себе представляешь ту или некоторую ситуацию. «Я с тобой» — это Воображение, «Все, что касается», «До быстрой встречи» также. «Тебе», «Зоны-кварталы» — не Воображение. Но и отдельные новые песни также основаны на историях из моих взаимоотношений. Что‑то вовсе не модифицировалось.

Я обычно собственные песни не переслушиваю — зачем? Когда задают вопрос: «Какой у вас излюбленный атлас?» — я отвечаю: «Тот, который пишется». Вот только тогда я слушаю песни. Затем атлас сходит, и все, он уже не вовсе мой.

КАКИЕ ЛЮДИ Возбуждают Отнятие

— Которые врут, грубы, неуважительно смотрятся к другим людишкам. Мне не нравятся люди, которые смогут сообщать про тебя различное. Лукавство — гоните так это назовем. Люди без основ. Бессовестные люди — ужасная вещица. Ты даже еще можешь во что‑то верить, но, если у тебя нет совести, это всё.

(Карина Бычкова, «Объявление Daily», 26.05.2023)