Сати Спивакова: «Когда я начала играть у Кирилла Серебренникова, то понимала, что вся Москва придет посмотреть, как я оскандалюсь»

О РОЛИ МАРИИ КАЛЛАС В Представлении «КАНАРЕЙКА»

йВот в это и случалось вживаться. По всем доказательствам ее ближных известно, что она получала очень много транквилизаторов в последние годы жизни, чтобы, вероятно, как-то обуздать болезнь и уныние. Она просыпается совершенно остановленная от всех собственных дрем, от идей, и наступает день. С чего его начинать и как его просуществовать до конца? Вечер наступит нескоро, и вновь надо будет падать почивать, опять окунаться в эти сны. После смерти Онассиса прошло два года. Вблизи нет никого. Детей у нее нет, излюбленного человека также. Специальности больше нет. Она попробовала проводить знаток-классы один раз, постигнула, что они ей ничего не приносят. Отведала назло Онассису, когда он ушел от нее к Джеки Кеннеди, сняться в образном кинофильме как артистка, — Пазолини сшиб для нее «Медею». Силилась раззадорить прессу и, вероятно, также навредить Онассису тем, что демонстративно разрешала снимать себя страстно целующейся с Пазолини. Есть видеокадры, как она посиживает с Пазолини на пляже в купальнике, он вблизи в плавках. И после «Медеи» (фильм стал большим проигрышем) ничего не сотворилось.

О ЕЕ РОЛИ ПОЛИНЫ ВИАРДО

- В театре идешь от темы к теме, но все одинаково лепишь все из себя, потому, безусловно, причудливо. Полина Виардо вовсе иная. Она была самовластной, стеничный, для нее мужчин не жило. Потому муж ее Луи был «при ней», и Тургенев был «при ней», и множество почитателей также. Она была, как бы произнесли на англосакс(онс)ком, I, me and myself. У нее также исчез глас, но она сказала: «Значит, я буду вдохновлять». И в этом также преуспела, и сиим затем жила. Она надзирала всех, но и беспокоилась обо всех — и о ребятенках, и о приемочной дочери, и о Тургеневе, и о Луи Виардо — до бранного дня. Она всех окружала опекой, и при этом никого, помимо себя, она по-настоящему не любила. Наверное, потому и выжила до 89 лет.

О Перекурах В ЕЕ Комедиантской КАРЬЕРЕ

- Слово «карьера» тут не очень подходит. Я не мастерю перерывов, я сделала один раз интервал лет — страшно почитать — на тридцатка, наверное. А затем как-то само вышло. Я всегда вспоминаю Тиля Уленшпигеля: «Пепел Клааса стучится в моем двигатель». У меня была какая-то болевая крапинка снутри. Затяжная досада собой оттого, что я что-то не совершила. Не просто грезу. Положим, девченка грезила стать танцовщицей или астронавтом. Ну и не стала. Но я же этому обучалась 5 лет, обучалась у очень неплохих мастаков. Я снималась в кино лет с семнадцати. Я же эту профессию уже пощупала, почувствовала, выяснила внутри. И в момент, когда надо было идти дальше, жизнь и обстоятельства сложились по-иному. В жизни никого в этом никогда не упрекну, это были отгроханные мной наиболее ценности: союз, появление детей, наш отъезд в Испанию в 90-м году с оркестром «Виртуозы Столицы».

О ЖЕРТВАХ Для СЕМЬИ

- У меня теперь четыре дочери, а тогда было две, и они были малые еще. Надо было всем сиим учиться, и, понятное дело, семья бы развалилась, если бы я все это разбросала, сказав: «Нет, я тут буду резать в театре, а вы тама поезжайте». Невозможно. Потом, вблизи со меньшей был человек, большой музыкант, какому в тот момент я кроме полоумной симпатии необходима была еще и как помощь, как тыл. Вестимо дело, что специальность не выносит подобного раздвоения личности. Был очень длинный период, когда я соображала: в жизни передается не все, — значит, театра в моей жизни не будет. Не знаю, какой-никаким «аспирином» подлечивала эту болезнь, но какой-никаким-то типом я в себе ее тушила. Я не размышляла, что выищу в себе мощь сходить на сцену.

О РОЛЯХ У РОМАНА ВИКТЮКА И КИРИЛЛА СЕРЕБРЕНИКОВА

- Я и возвратилась благодаря Виктюку. Это был антрепризный спектакль, он шел в Таунхаусе музыки, а затем мы перевозили его много на гастроли. Вблизи был Роман Григорьевич, который, как никто, мочь музыканту убедить, что тот — гений. По последней мере тем, с кем он работал. Мне он вливал, что я просто Алиса Коонен. Я смотрю какие-то записи репетиций и думаю: «Какой ужас!» А Ромочка посиживает в зале и орет: «Талантливо!» В этом был целиком он. Роман Григорьевич любой спектакль защищал за кулисами в свежем пиджаке и удерживал меня. Но уже когда я приступила резать в «Машине Мюллер» у Кирилла Серебренникова, то соображала, что вся Москва наступит смотреть, как я оскандалюсь. Даже профессиональные театроведы писали: мол, Серебренников предпринимал 2-ух основных дилетантских актеров.

О КИНО

- В кино соответственны пригласить. У меня есть совет, но, разбирая их, я понимаю, что мне этого не необходимо. Если резать эпизод, то такой, как в кинофильме Абуладзе «Самокритика», где великая Верико Анджапаридзе появляется в кончено на три поры в умалишенной шляпке и сообщает: «А эта тропа ведет к храму?» — «Нет». — «А зачем тогда потребна тропа, если она не ведет к храму?» В подобном моменте я бы снялась, а когда предлагают роль-функцию, где в принципе может сыграть кто угодно — моя помощница, гример, шабренка… Я жду, терпеливо жду. В свое время Людмила Гурченко в интервью мне на «Первом канале» сказала: «Есть два типа актеров — спринтеры и стайеры. Вот я — конькобежец».

О Проектах

- Есть одна деяния, буду счастлива, если она реализуется. Дословно два месяца назад армянский режиссер Дживан Аветисян предложил мне сняться в очень увлекательном полнометражном кинокартине про отнощения и ободранность армянской диаспоры. Съемки намечаются на завязало 2023 года. Если это исполнится, возвращусь в армянское кино минуя почти 35 лет. Лучше я так возвращусь. Основное — свойство.

(Дарья Ефремова, «Извещения», 5.07.2022)