Юлианна Караулова: «Песни нам писал Ваня Ургант»

О Малолетстве В БОЛГАРИИ

– До 11 лет я вместе с родителями жилка в Болгарии. Безусловно, я помню этот период. Но относительно очевидно я помню себя, наверное, лет с 8-9, а до этого момента – такими вспышками. То есть у меня нет вот прямой точных, точных, долгих мемуары. Но ребячество в Болгарии было распрекрасным. Я занималась в офигенной школе, у меня были нехилые товарищи. Я помню даже предварительную группу, в которую прогуливалась перед обучением. Затем, безусловно, когда мы переехали в Столицу, все резко для меня трансформировалось. На тот момент Москва была совершенно неизвестным городом, невзирая на то, что я тут родилась. Потому что все-таки именно тут перестала инстинктивная часть юношества. Мы съехать, когда мне исполнилось, наверное, года четыре или лет пять. Вот, потому, когда мы возвратились, наступил очень сложный период, потому что там сохранились все мои товарищи, излюбленная школа и все мои игрушки. При переезде потерялась большая коробка, в которой они находились. Вот так в 11 лет я простилась с младенчеством. Я соображала, что у родителей также собственные задачи, сопряженные с новосельем, с занятием, с деньгами. И в всеобщем, не посвящала их в какие-то собственные психологические препятствия, с которыми я пыталась на тот момент управляться сама. Это обнаружилось запутанно, меня не сразу приняли в свежей школе. Было нелегко и в обучению. Вот потому тогда я так резко остепенилась.

О Столице

– Теперь Москва – мой любимый, родимый град. Правдиво разговаривая, я почитаю странствовать, но я не представляю, что долгожданная время могла бы существовать где-то в ином месте. Потому что для меня это городок номер один по всем параметрам: по энергии, по ватерпасу, качеству жизни, сервиса, по полномочиям, по числу талантливых людей. Но на самом деле, безусловно, Столицу я влюбилась не сразу.

Первое время я ее не то чтобы не ненавидела, но не кормила безличных благосклонностей. Мне казалось, что это очень холодный, посторонний, вовсе не мой град, но влюбленность, она, видите ли, наступила со порой.

О НАЧАЛЕ КАРЬЕРЫ

– На «Фабрику звезд» я попала в шестнадцатилетнем возрасте. К этому моменту я поспела поучаствовать в кастинге журнальчика «Yes» на конкурс «Лицо года» и начала там второе пространство. После этого я участвовала в кастинге в группу «Yes», миновала его, приступила петь в коллективе, который сооружал одинаковый журнальчик. Песни нам писал Иван Ургант. Тогда об этом никто не ведал, потому что Иван выбрал скрыть об этом прецеденте, но теперь его не скрывает, потому я могу об этом раскрыто сообщать. Но судьба группы не выработалась, потому что люди, которые мастерили ее в авральном режиме, ежемесячно отвечали журнальчик. Безусловно, им было не до музыкального продюсирования. Наверное, раза два-три мы выступили на парочке событий книгопечатного дома, каких-то благоприязненных журналов и фактически, событиях журнальчика «Yes».

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

– Я так волновалась в ходе этих отборов, что абсолютно растеряла понимание. Я вообще не помню, как зашла в этот зал, где учил кастинг. Тревожилась так, что просто не несла. Помню, что Алла Борисовна, болтая со меньшей, попросила меня спеть. А еще справила: «Где вы обучитесь?» Я сказала, что в Институте сегодняшнего художества, на кафедре эстрадно-джазового вокала. Тогда я только поступила в вУЗ и еще не поспела завязать учеба. Я помню, что она сказала: «Это приметно» – подобным гласом. Я разливалась британскую песню Мэри Джей Бладж. Это было один-единственное, что я приготовила. Я очень опасалась, что меня просят осуществить что-то на российском, потому что в главном об этом просили всех. Но меня довольно скоро приостановили, произнесли: «Сразу кажется, все классно, не надо тут зазнаваться, поведайте про себя». Я сразу постигнула, что на самом деле Алла Борисовна – очень простая в общении и что, безусловно, первое время мы все ее опасались, но она очень несложной в неплохом толке этого слова человек.

О МАКСИМЕ ФАДЕЕВЕ

– Максим Фадеев – мой продюсер на «Фабрике звезд», у нас складывались отличные отношения. Максим меня поддержал с наиболее приступила. Он как-то вот безоговорочно в меня верил и с первоначального кастинга устремил на меня внимание. Я помню, что, когда на плане сохранилось человек 30 (если я не заблуждаюсь, прошло 18). И мы все вот эти 30 человек торчать в кабинете у Константина Львовича Эрнста, где нас поспрашивали. Нас там по хвоста о чем-то узнавали, повествовали про контракты, что вероятно, из нас будут поделать группы. А в конце справили: «Есть ли у вас какие-то вопросы?» Правдиво разговаривая, не помню, о чем желала справить, но я помню, что раскрыть рот, желала подать вопрос, но затем сконфузилась. И Максим такой: «Что, что, ты желала справить, о чем заявить?» Я помню, что мне было так славно, что он направил внимание на этот аспект. На этом плане Максим презентовал мне крыла, представил меня с музыкой, подговорил работать на сцене, принудил уверовать в себя, потому что я, безусловно, была очень робким в себе дядей, певцом и даже девушкой. А Максим вызвал в меня веру в себя, за что я ему очень замедляем. И очень круто, что через столько лет мы с ним осуществляли ансамбль. Причем это было его предложение. В прошлом году вышла песня «Тем, кто вблизи». Я очень обожаю эту нашу труд: и клип, и песню. Потому мы до сих пор сберечь теплые отношения.

О «ГОРЯЧИХ ФОТО»

– На самом деле мне, как и вообще всем условно молоденьким и даже не очень певицам, предлагали сбиваться в мужеских журнальчиках, но я всегда отказывалась. Но тем не меньше, я принимала участие в открытой фотосессии, будучи чреватой. Выдающийые кадры, которые, как мне представляется, есть почти у любой другой или третьей тяжелой женщины. Я снималась оголенной с брюхом, там все прилично, все замкнуто. Но мне представляется, это очень благовидно, изящно, не вульгарно. Я против тривиальности, особенно деланной банальности. А если все-таки сообщать о фотокарточках в мужеских изданиях, то там снимки именно такового характера. При этом я довольно часто усердствую какие-то весьма искренние кадры у себя в соц сетях. Но мне представляется, это иное. Я их усердствую просто потому, что это благовидно, нежно. Есть в этом какая-то бабья мощь, всемогущество и все подобное. И эти кадры не призывают к какой-никаким-то определённым операциям, на которые все же наставлены фото в крепких журнальчиках.

(Ольга Смелых, «Телепрограмма», 3.06.2022)