Юлианна Караулова: «Песни нам писал Ваня Ургант»

О Малолетстве В БОЛГАРИИ

– До 11 лет я вместе с родителями скважина в Болгарии. Безусловно, я помню этот период. Но относительно очевидно я помню себя, наверное, лет с 8-девятое, а до этого момента – такими вспышками. То есть у меня нет вот прямой разборчивых, точных, долговременных мемуары. Но ребячество в Болгарии было распрекрасным. Я обучалась в офигенной школе, у меня были нехилые товарищи. Я помню даже предварительную группу, в которую прогуливалась перед обучением. Затем, безусловно, когда мы переехали в Столицу, все резко для меня трансформировалось. На тот момент Москва была совершенно неизвестным городом, невзирая на то, что я тут родилась. Потому что все-таки именно тут прекратилась инстинктивная часть юношества. Мы съехать, когда мне исполнилось, наверное, года четыре или лет пять. Вот, потому, когда мы возвратились, наступил очень сложный период, потому что там сохранились все мои товарищи, излюбленная школа и все мои игрушки. При переезде потерялась большая коробка, в которой они находились. Вот так в 11 лет я простилась с малолетством. Я соображала, что у родителей также собственные задачи, сопряженные с новосельем, с произведением, с деньгами. И в всеобщем, не посвящала их в какие-то собственные психологические проблемы, с которыми я пыталась на тот момент управляться сама. Это стало запутанно, меня не сразу приняли в свежей школе. Было нелегко и в обучению. Вот потому тогда я так резко остепенилась.

О Столице

– Теперь Москва – мой любимый, родимой городище. Правдиво разговаривая, я почитаю странствовать, но я не представляю, что долгожданная время могла бы существовать где-то в ином месте. Потому что для меня это городище номер один по всем параметрам: по энергии, по степени, качеству жизни, сервиса, по вероятностям, по числу талантливых людей. Но на самом деле, безусловно, Столицу я влюбилась не сразу.

Первое время я ее не то чтобы не ненавидела, но не столовала безличных любвей. Мне казалось, что это очень холодный, посторонной, вовсе не мой град, но влюбленность, она, видите ли, наступила со инупору.

О НАЧАЛЕ КАРЬЕРЫ

– На «Фабрику звезд» я попала в шестнадцатилетнем возрасте. К этому моменту я поспела поучаствовать в кастинге журнальчика «Yes» на конкурс «Лицо года» и взяла там второе пространство. После этого я участвовала в кастинге в группу «Yes», закончилась его, приступила петь в коллективе, который ладил одинаковый журнальчик. Песни нам писал Иван Ургант. Тогда об этом никто не ведал, потому что Иван выбрал скрыть об этом прецеденте, но теперь его не скрывает, потому я могу об этом раскрыто сообщать. Но судьба группы не определилась, потому что люди, которые сооружали ее в авральном режиме, ежемесячно отвечали журнальчик. Безусловно, им было не до музыкального продюсирования. Наверное, раза два-три мы выступили на парочке событий книгопечатного дома, каких-то дружеских журналов и фактически, событиях журнальчика «Yes».

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

– Я так волновалась в ходе этих отборов, что абсолютно утратила рассудок. Я вообще не помню, как зашла в этот зал, где протекал кастинг. Тревожилась так, что просто не обдавала. Помню, что Алла Борисовна, беседуя со меньшей, попросила меня спеть. А еще справила: «Где вы обучайтесь?» Я сказала, что в Институте прогрессивного художества, на кафедре эстрадно-джазового вокала. Тогда я только поступила в вУЗ и еще не поспела завязать подготовка. Я помню, что она сказала: «Это приметно» – этаким гласом. Я напевала англосакс(онс)кую песню Мэри Джей Бладж. Это было один-единственное, что я приготовила. Я очень опасалась, что меня просят минуть что-то на российском, потому что в главном об этом просили всех. Но меня довольно скоро затормозили, произнесли: «Сразу кажется, все классно, не надо тут зазнаваться, изложите про себя». Я сразу постигнула, что на самом деле Алла Борисовна – очень простая в общении и что, безусловно, первое время мы все ее опасались, но она очень несложной в превосходном значении этого слова человек.

О МАКСИМЕ ФАДЕЕВЕ

– Максим Фадеев – мой продюсер на «Фабрике звезд», у нас складывались распрекрасные отношения. Максим меня поддержал с наиболее приступила. Он как-то вот безоговорочно в меня верил и с первоначального кастинга направил на меня внимание. Я помню, что, когда на плане сохранилось человек 30 (если я не заблуждаюсь, прошло 18). И мы все вот эти 30 человек защищали в кабинете у Константина Львовича Эрнста, где нас поспрашивали. Нас там по череда о чем-то узнавали, повествовали про контракты, что вероятно, из нас будут сделать группы. А в конце справили: «Есть ли у вас какие-то вопросы?» Правдиво разговаривая, не помню, о чем желала справить, но я помню, что обнаружила рот, желала подать вопрос, но затем сконфузилась. И Максим такой: «Что, что, ты желала справить, о чем заявить?» Я помню, что мне было так славно, что он адресовал внимание на этот аспект. На этом плане Максим презентовал мне вабило, представил меня с музыкой, выучил работать на сцене, вынудил уверовать в себя, потому что я, безусловно, была очень неверным в себе людом, певцом и даже девушкой. А Максим поселил в меня веру в себя, за что я ему очень замедляем. И очень круто, что через столько лет мы с ним приготовили ансамбль. Причем это было его предложение. В прошлом году вышла песня «Тем, кто вблизи». Я очень обожаю эту нашу труд: и клип, и песню. Потому мы до сих пор сберечь теплые отношения.

О «ГОРЯЧИХ ФОТО»

– На самом деле мне, как и вообще всем относительно молодым и даже не очень певицам, предлагали сшибаться в крепких журнальчиках, но я всегда отказывалась. Но тем не меньше, я принимала участие в открытой фотосессии, будучи брюхатой. Выдающийые кадры, которые, как мне представляется, есть почти у любой дальнейший или третьей брюхатой женщины. Я снималась нагою с животиком, там все прилично, все секретно. Но мне представляется, это очень благовидно, нежно, не вульгарно. Я против тривиальности, особенно деланной тривиальности. А если все-таки сообщать о фотокарточках в крепких изданиях, то там снимки именно такового характера. При этом я довольно часто облицовываю какие-то весьма честные кадры у себя в соц сетях. Но мне представляется, это иное. Я их усердствую просто потому, что это благовидно, изящно. Есть в этом какая-то бабская мощь, могущество и все подобное. И эти кадры не призывают к какой-никаким-то определённым операциям, на которые все же навещены фото в мужеских журнальчиках.

(Ольга Мужественных, «Телепрограмма», 3.06.2022)