Юлианна Караулова: «Песни нам писал Ваня Ургант»

О Малолетстве В БОЛГАРИИ

– До 11 лет я вместе с родителями жилка в Болгарии. Безусловно, я помню этот период. Но условно очевидно я помню себя, наверное, лет с 8-девятое, а до этого момента – такими вспышками. То есть у меня нет вот прямой отчетливых, точных, долго... мемуары. Но ребячество в Болгарии было пригожим. Я обучалась в офигенной школе, у меня были нехилые товарищи. Я помню даже предварительную группу, в которую прогуливалась перед обучением. Затем, безусловно, когда мы переехали в Столицу, все резко для меня модифицировалось. На тот момент Москва была совершенно неизвестным городом, невзирая на то, что я тут родилась. Потому что все-таки именно тут перестала инстинктивная часть юношества. Мы отбыли, когда мне исполнилось, наверное, года четыре или лет пять. Вот, потому, когда мы возвратились, наступил очень сложный период, потому что там сохранились все мои товарищи, излюбленная школа и все мои игрушки. При переезде потерялась большая коробка, в которой они находились. Вот так в 11 лет я простилась с ребячеством. Я соображала, что у родителей также собственные задачи, сопряженные с новосельем, с занятием, с деньгами. И в коллективном, не посвящала их в какие-то собственные психологические препятствия, с которыми я пыталась на тот момент управляться сама. Это очутилось мудрено, меня не сразу приняли в свежей школе. Было нелегко и в обучению. Вот потому тогда я так резко остепенилась.

О Столице

– Теперь Москва – мой любимый, родимый городок. Правдиво разговаривая, я почитаю странствовать, но я не представляю, что долгожданная время могла бы существовать где-то в ином месте. Потому что для меня это городок номер один по всем параметрам: по энергии, по ватерпасу, качеству жизни, сервиса, по способностям, по числу талантливых людей. Но на самом деле, безусловно, Столицу я влюбилась не сразу.

Первое время я ее не то чтобы не ненавидела, но не столовала безличных пассий. Мне казалось, что это очень холодный, посторонной, вовсе не мой городище, но влюбленность, она, видите ли, наступила со иногда.

О НАЧАЛЕ КАРЬЕРЫ

– На «Фабрику звезд» я попала в шестнадцатилетнем возрасте. К этому моменту я поспела поучаствовать в кастинге журнальчика «Yes» на конкурс «Лицо года» и взяла там второе пространство. После этого я участвовала в кастинге в группу «Yes», миновала его, приступила петь в коллективе, который осуществлял одинаковый журнальчик. Песни нам писал Иван Ургант. Тогда об этом никто не ведал, потому что Иван выбрал скрыть об этом прецеденте, но теперь его не скрывает, потому я могу об этом раскрыто сообщать. Но судьба группы не сформировалась, потому что люди, которые осуществляли ее в авральном режиме, ежемесячно отвечали журнальчик. Безусловно, им было не до музыкального продюсирования. Наверное, раза два-три мы выступили на парочке событий книгопечатного дома, каких-то благоприязненных журналов и фактически, событиях журнальчика «Yes».

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

– Я так волновалась в ходе этих отборов, что абсолютно растеряла рассудок. Я вообще не помню, как зашла в этот зал, где изучал кастинг. Беспокоилась так, что просто не обдавала. Помню, что Алла Борисовна, беседуя со меньшей, попросила меня спеть. А еще справила: «Где вы обучитесь?» Я сказала, что в Институте теперешнего художества, на кафедре эстрадно-джазового вокала. Тогда я только поступила в вУЗ и еще не поспела приступить подготовка. Я помню, что она сказала: «Это приметно» – эдаким гласом. Я распевала британскую песню Мэри Джей Бладж. Это было один-единственное, что я приготовила. Я очень опасалась, что меня просят осуществить что-то на российском, потому что в главном об этом просили всех. Но меня довольно скоро приостановили, произнесли: «Сразу кажется, все классно, не надо тут зазнаваться, изложите про себя». Я сразу постигнула, что на самом деле Алла Борисовна – очень простая в общении и что, безусловно, первое время мы все ее опасались, но она очень несложный в отличном толке этого слова человек.

О МАКСИМЕ ФАДЕЕВЕ

– Максим Фадеев – мой продюсер на «Фабрике звезд», у нас складывались великолепные отношения. Максим меня поддержал с наиболее приступила. Он как-то вот безоговорочно в меня верил и с первоначального кастинга направил на меня внимание. Я помню, что, когда на плане сохранилось человек 30 (если я не заблуждаюсь, прошло 18). И мы все вот эти 30 человек защищали в кабинете у Константина Львовича Эрнста, где нас поспрашивали. Нас там по очередности о чем-то узнавали, говорили про контракты, что вероятно, из нас будут поделать группы. А в окончании справили: «Есть ли у вас какие-то вопросы?» Правдиво разговаривая, не помню, о чем желала справить, но я помню, что раскрыла рот, желала подать вопрос, но затем сконфузилась. И Максим такой: «Что, что, ты желала справить, о чем заявить?» Я помню, что мне было так славно, что он сосредоточил внимание на этот аспект. На этом плане Максим презентовал мне крыла, представил меня с музыкой, обучил работать на сцене, вынудил уверовать в себя, потому что я, безусловно, была очень нерешительным в себе людом, певцом и даже девушкой. А Максим вызвал в меня веру в себя, за что я ему очень признательна. И очень круто, что через столько лет мы с ним приготовили двугласие. Причем это было его предложение. В прошлом году вышла песня «Тем, кто вблизи». Я очень обожаю эту нашу произведение: и клип, и песню. Потому мы до сих пор сберечь теплые отношения.

О «ГОРЯЧИХ ФОТО»

– На самом деле мне, как и вообще всем условно молоденьким и даже не очень певицам, предлагали ссаживаться в крепких журнальчиках, но я всегда отказывалась. Но тем не меньше, я принимала участие в открытой фотосессии, будучи чреватой. Выдающийые кадры, которые, как мне представляется, есть почти у любой второстепенный или третьей брюхатой женщины. Я снималась нагою с брюхом, там все прилично, все замкнуто. Но мне представляется, это очень благовидно, нежно, не вульгарно. Я против тривиальности, особенно деланной тривиальности. А если все-таки сообщать о фотокарточках в мужеских изданиях, то там снимки именно подобного характера. При этом я довольно часто усердствую какие-то весьма прямолинейные кадры у себя в соц сетях. Но мне представляется, это иное. Я их усердствую просто потому, что это благовидно, мягко. Есть в этом какая-то бабская мощь, всемогущество и все этакое. И эти кадры не призывают к какой-никаким-то определённым усилиям, на которые все же навещены фото в мужеских журнальчиках.

(Ольга Мужественных, «Телепрограмма», 3.06.2022)