Юлианна Караулова: «Песни нам писал Ваня Ургант»

О Малолетстве В БОЛГАРИИ

– До 11 лет я вместе с родителями жилочка в Болгарии. Безусловно, я помню этот период. Но относительно очевидно я помню себя, наверное, лет с 8-9, а до этого момента – такими вспышками. То есть у меня нет вот прямой отчетливых, точных, долго... мемуаров. Но ребячество в Болгарии было отличным. Я занималась в офигенной школе, у меня были нехилые товарищи. Я помню даже предварительную группу, в которую прогуливалась перед обучением. Затем, безусловно, когда мы переехали в Столицу, все резко для меня модифицировалось. На тот момент Москва была совершенно неизвестным городом, невзирая на то, что я тут родилась. Потому что все-таки именно тут прекратилась инстинктивная часть юношества. Мы выбыли, когда мне исполнилось, наверное, года четыре или лет пять. Вот, потому, когда мы возвратились, наступил очень сложный период, потому что там сохранились все мои товарищи, излюбленная школа и все мои игрушки. При переезде потерялась большая коробка, в которой они находились. Вот так в 11 лет я простилась с малолетством. Я соображала, что у родителей также собственные трудности, сопряженные с новосельем, с трудом, с деньгами. И в корпоративном, не посвящала их в какие-то собственные психологические невзгоды, с которыми я пыталась на тот момент управляться сама. Это обнаружилось запутанно, меня не сразу приняли в свежей школе. Было нелегко и в обучению. Вот потому тогда я так резко остепенилась.

О Столице

– Теперь Москва – мой любимый, родимой городок. Правдиво разговаривая, я почитаю странствовать, но я не представляю, что долгое время могла бы существовать где-то в ином месте. Потому что для меня это городец номер один по всем параметрам: по энергии, по степени, качеству жизни, сервиса, по способностям, по числу талантливых людей. Но на самом деле, безусловно, Столицу я влюбилась не сразу.

Первое время я ее не то чтобы не ненавидела, но не кормила безличных любвей. Мне казалось, что это очень холодный, посторонной, вовсе не мой град, но влюбленность, она, видите ли, наступила со ино.

О НАЧАЛЕ КАРЬЕРЫ

– На «Фабрику звезд» я попала в шестнадцатилетнем возрасте. К этому моменту я поспела поучаствовать в кастинге журнальчика «Yes» на конкурс «Лицо года» и позаимствовала там второе пространство. После этого я участвовала в кастинге в группу «Yes», перестала его, приступила петь в коллективе, который случал одинаковый журнальчик. Песни нам писал Иван Ургант. Тогда об этом никто не ведал, потому что Иван выбрал скрыть об этом прецеденте, но теперь его не скрывает, потому я могу об этом раскрыто сообщать. Но судьба группы не определилась, потому что люди, которые осуществляли ее в авральном режиме, ежемесячно отвечали журнальчик. Безусловно, им было не до музыкального продюсирования. Наверное, раза два-три мы выступили на парочке событий книгопечатного дома, каких-то благоприязненных журналов и фактически, событиях журнальчика «Yes».

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

– Я так волновалась в ходе этих отборов, что абсолютно растеряла дух. Я вообще не помню, как зашла в этот зал, где учил кастинг. Беспокоилась так, что просто не веяла. Помню, что Алла Борисовна, собеседуя со меньшей, попросила меня спеть. А еще справила: «Где вы обучаетесь?» Я сказала, что в Институте сегодняшнего художества, на кафедре эстрадно-джазового вокала. Тогда я только поступила в вУЗ и еще не поспела завязать подготовка. Я помню, что она сказала: «Это приметно» – подобным гласом. Я разливалась британскую песню Мэри Джей Бладж. Это было один-единственное, что я приготовила. Я очень опасалась, что меня просят осуществить что-то на российском, потому что в главном об этом просили всех. Но меня довольно скоро стали, произнесли: «Сразу кажется, все классно, не надо тут зазнаваться, изложите про себя». Я сразу постигнула, что на самом деле Алла Борисовна – очень простая в общении и что, безусловно, первое время мы все ее опасались, но она очень несложной в добром резоне этого слова человек.

О МАКСИМЕ ФАДЕЕВЕ

– Максим Фадеев – мой продюсер на «Фабрике звезд», у нас складывались отличные отношения. Максим меня поддержал с наиболее приступила. Он как-то вот безоговорочно в меня верил и с первоначального кастинга адресовал на меня внимание. Я помню, что, когда на плане сохранилось человек 30 (если я не заблуждаюсь, прошло 18). И мы все вот эти 30 человек защищали в кабинете у Константина Львовича Эрнста, где нас поспрашивали. Нас там по очередности о чем-то узнавали, повествовали про контракты, что вероятно, из нас будут сделать группы. А в окончании справили: «Есть ли у вас какие-то вопросы?» Правдиво разговаривая, не помню, о чем желала справить, но я помню, что вскрыла рот, желала подать вопрос, но затем сконфузилась. И Максим такой: «Что, что, ты желала справить, о чем заявить?» Я помню, что мне было так славно, что он направил внимание на этот аспект. На этом плане Максим презентовал мне плоскости, представил меня с музыкой, выучил работать на сцене, вынудил уверовать в себя, потому что я, безусловно, была очень неверным в себе мужиком, певцом и даже девушкой. А Максим вызвал в меня веру в себя, за что я ему очень замедляем. И очень круто, что после столько лет мы с ним приготовили ансамбль. Причем это было его предложение. В прошлом году вышла песня «Тем, кто вблизи». Я очень обожаю эту нашу занятие: и клип, и песню. Потому мы до сих пор сберечь теплые отношения.

О «ГОРЯЧИХ ФОТО»

– На самом деле мне, как и вообще всем условно молодоженом и даже не очень певицам, предлагали сбиваться в мужеских журнальчиках, но я всегда отказывалась. Но тем не меньше, я принимала участие в честной фотосессии, будучи чреватой. Выдающийые кадры, которые, как мне представляется, есть почти у любой дальнейший или третьей чреватой женщины. Я снималась оголенной с утробой, там все прилично, все секретно. Но мне представляется, это очень благовидно, мягко, не вульгарно. Я против непристойности, особенно деланной банальности. А если все-таки сообщать о карточках в мужеских изданиях, то там снимки именно подобного характера. При этом я довольно часто усердствую какие-то весьма честные кадры у себя в соц сетях. Но мне представляется, это иное. Я их усердствую просто потому, что это благовидно, нежно. Есть в этом какая-то дамская мощь, всемогущество и все этакое. И эти кадры не призывают к какой-никаким-то определённым деяниям, на которые все же наставлены фото в мужеских журнальчиках.

(Ольга Отважных, «Телепрограмма», 3.06.2022)