Сергей Кондрашев: «Владимир Дешевов – полная противоположность Алексею Животову»

Музыка 2-ух российских композиторов-авангардистов – Алексея Животова и Владимира Дешевова – будет бряцать в ММДМ 4 и 5 апреля 2022 года. В преддверии выступлений художественный руководитель и основной кантор Симфонического оркестра радио «Певец» Сергей Кондрашев рассказал, о чём без небольшого сто лет молчала их музыка.

Симфонический гамелан радио «Певец» только что завершил на «Мосфильме» пометка произведений Алексея Животова. Что это за музыка?

– Безусловно, он - человек собственной эпохи, человек, пытавшийся в эру знаменитого перелома идти в ногу со иногда. Отседова в его музыке эта маршеобразная поступь, парадные фанфары. Можно даже заявить, что марш и фанфары и стали особенностью композиторского языка Животова. Когда повинуешься его музыку, особенно «Геройский марш» и «Парадную увертюру», на твоих зеницах строится та наиболее свежая Москва, выясняет тот наиболее сталинский стиль, те наиболее многоэтажные сооружения. Повинуясь финал «Парадной увертюры», я словно стою на визирный площадке Ленинских гор (теперь это Воробьевы горы, но во эпохи Животова это были именно Ленинские горы) и смотрю только что возведённым зданием МГУ.

При этом меня как артиста, уже записавшего это творение, не оставляет эмоция, что в данной музыке есть не только возбуждение, энтузиазм, восхищение и панегирик подвига русского человека, отгрохавшего свежеиспеченную сторону, но и постижение того, какой стоимостью и потерпевшими далось это постройка. Постройка Беломорканала, канала имени Столицы, Магнитки. И всегда выясняет хотение переименовать «Парадную увертюру» в «Рабочюю». Мне представляется, что расчитывая идти в ногу со ино, Мамонов живо и нездорово переживал двойственность окружающего решетка, что невольно сказалось в его музыке.

Но он же старался ступать в ногу со иногда…

- Он пробовался, но, мне представляется, что у него не удалось. Где-то в жизни произошёл тот наиболее перелом, после которого он очутился не у дел. Фактически, об этом и идёт речь в представлении «Жизнь под льдом», который устанавливает режиссёр Дмитрий Сердюк. Выясняет ощущение, что Мамонов жил в какой-никаком-то холодном кубе и старался через него видеть на мир. Но, как и Дешевов, он жил в мире, в который на самом деле не верил. Пробовался поверить, но всё одинаково это были непрерывные искренние метания. Меня не оставляет это эмоция всякий раз, когда я слышу его музыку.

При этом в рамках проекта мы вписали две сюиты Алексея Животова – «Плясовую» и «Сценическую». Обе очевидно были нацарапаны на заказ, для драматичного театра. И это асбсолютно иная, светлая музыка, без двойственности. Великим талантом должен был владеть человек, который способен так строчить музыку по заказу, чтобы донести до слушателя и сердцебиение собственного креативного сердца.

А какой-никаким был Владимир Дешевов?

- Владимир Дешевов – целая антагонистичность Алексею Животову. Его роке посвящён спектакль Глеба Черепанова «Забавы теней». Дешевов и не старался идти в ногу со порой, он не смог. С наиболее приступила было понятно, что этот композитор живёт в своем своем мире, и что он будет продолжать в нем существовать. Его именовали «непрочный божество», но мне всё время желается наименовать его «чистый божество». В какой-никаком-то своём коконе находится человек, и без него он не может быть, потому что окружающая действительность мгновенно даст на него разрушающее воздействие. Что, фактически, с ним после борьбы и случилось, когда он окончательно зациклился в себе, перестав даже сходить из собственной квартиры. Оба наших богатыря ощутили войну Ленинграда. И именно война, я думаю, окончательно разрушила их. Дешевова битва просто истребила как фигура. Мамонов очутился мошнее, был, вероятно, человек со стержень. И какое-то время продолжал бороться.

Кто из них вам ближе? Мелодически и по-человечески?

- Я уже влюбился их обеих. С Животовым было легче, потому что он несколько более прямолинеен, он легче «считывается». Дешевов целиком в полутонах, он не выявляется сразу. У оркестра на репетициях длинно не выходило то, что я хотел бы услышать. У служащих библиотеки не сразу вышло с комплектом нот. Рукописи Дешевова, вероятно, сопротивлялись. Чтобы постигнуть этого автора, нам всем пришлось сделать достаточно большую труд. И когда мы сумели это, наконец, сделать, стало, что Дешевов – невообразимо ювелирный композитор, с мелодическими и просветительными корнями из XIX века. Он силится существовать в мире света и гармонии. В его музыке отпечатывается вся его дооктябрьская жизнь. Александровский заведение, целиком круг его общения, мысливший собой тогда общество лично очищенной интеллигенции.

Мне очень нравится утонченность Дешевова. Он как сосуд, наполненный какой-то аккуратной энергией, лучистый в той тьме, какая его опоясывала, особенно в боевой и послевоенный период. Он стоил асбсолютно иной рока. Как и Сергей Прокофьев, Дешевов был очень европейским композитором. И если бы он очутился до революции в фирмы Дягилева, Бенуа, Фокина, Стравинского, Нижинского, он бы среди них растворился, и мы ведали бы его как безотносительного музыкального богатыря и гения. Безусловно, мне недалека этакая фигура мастера, но сам я вырос в русской стране, и, невзирая на все беспощадные перипетии того времени, русским людам есть, чем гордиться. И всё это тоже воспроизведено в музыке Животова.

Оба композитора приступали как авангардисты и обязаны были быть очень созвучны новому времени…

- В начале 20-х лет авангард приветствовался и шёл на ура. А в все 20-х, в 30-е годы один авангард стал таким «строгим», шкандыбающим в ногу со ино, а иной – «споткнулся», навсегда… На определённых людей пошли оговоры, что вот они пишут низкую музыку, музыку, какая записывает переполох и сомнение в неокрепшие умы нового русского человека. Довольно было 1-го-2-ух таких писем, и прямой широкий и светлый путь создателя превращался в тесную изгибистую и щекотливую тропку.

Сергей, толпа «Деятельность открытий» - это театральное образец длительного проекта радио «Певец» «Восстанавливаем наследие российских композиторов». На ваш взор, зачем надобен этот проект и что он даёт собственно вам как артисту и дирижёру?

- Прежде всего, это восстановление многознаменательной правды по взгляду к данным людам. Мы возвращали слушателям музыку Николая Голованова, Леонида Половинкина, Александра Мосолова, Жору Катуара, Владимира Дешевова, Алексея Животова, и этот процесс возвращения их самих и их творений из небытия дает многое созидательное ублажение. Как бы звучно это ни донестись, но я лицезрю в подобном процессе свою обусловленную цель и, безусловно же, вероятность самореализации. Это привносит в труд и жизнь резон – кадровый, созидательный, людской.

(Наталья Пелехацкая, «Отечественная газета», 01.04.22)