Вдова Михаила Танича Лидия Козлова: «Когда Долина спела на гастролях «Погоду в доме», уже на другой день ей резко увеличили гонорар за выступление»

О Твореньи ШЛЯГЕРОВ МИХАИЛОМ ТАНИЧЕМ

- Его мозги все время были настроены на бумагомарание стихов. При этом Танич не прогуливался с блокнотом и рукой. Часто все казалось так: муж пробуждался среди ночи, лежал какое-то время в ложа, придумывая в уме строчки будущей песни. Меня не будил, разумея, что сразу завяжутся домашние беседы, которые отвлекут. Он почитал эти слабые сегодня часы. «Мозги у меня в это время вольные, — сообщал он, — городище еще не пробудился, еще никто не наступил на крылья каблуками, и я могу полетать…» Как только в голове у него что-то накладывалось, он сразу поднимал, мчал в кабинет и все записывал. Пор в 7—8 утра, когда просыпалась я, муж разбирал мне только что нацарапанное, больше он никому не верил, согласие ему нуждалось только от меня. Как ближний человек, я владела право сделать замечания. Он, безусловно, напрягался. Супруга это нервировало, но все-таки он вслушивался. А если нам представлялось, что стихотворение вышли, мы оба довольствовались. Как сообщится, махали крылышками от счастья.

О ПОДБОРЕ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ДЛЯ ЕГО ПЕСЕН

- Намарав, пример, «Чумазого кота», Танич позвонил Юре Саульскому, который в то время был увлечен джазом и у которого был собственный джазовый коллектив. Саульский позвал нас к себе в краски. Жил он тогда на Садовом кольце в общественной квартире. Услышав вирши, Юра сказал, что вряд ли сможет что-то сочинить. Но Медведь его заверил: «Ты просто напиши музыку, какая ударит любого и по голове, и по сердечку». Юра внял, сел за форхэнд и за 5-десяток минуют потешил мелодию «Чернейшего кота», какая сегодня знаменита всем и любому. Отделанную песню они понесли на Всесоюзное радио, в знаменитую программу «С добрым поутру!». Девченки-редакторши подоспели в целый экстаз, сказав, что поддержат песню перед тончайшим шефом. Но назначили фактор: «Ведите нас всех в ресторанчик!» Ну, два аристократа, безусловно, пригласили их в наиболее наилучший, в «Арагви». Будучи оба нищими, выписали в ресторане винцо, различную лакомую закуску, предполагая, что их денег хватит. Но не тут-то было. Когда халдей принес счет на 29 руб. 60 копеек, оба обалдели и перепугались, что теперь их заберут. Но они предпринимали халдея под ручку, отвели в сторону и пояснили, что денег у них при себе подобных нет, принесут завтра, а под актив отбросят Юрины часы и расписку в придачу. Так и условились. Затем «Чернейшего кота» вписали на радио, а после того, как его исполнила моднейшая в 60-е годы Тамара Миансарова, песню зачирикал целиком Советский Совет. Скоро ее переместили на другие языки решетка. Кстати, наиболее Мише больше всего влюбилось выполнение Жанны Агузаровой.

О КЛАВДИИ ШУЛЬЖЕНКО

- Она попросила составить песню к собственному торжественному, по случаю 75-летия, выступлению в Колоночном зале Дома союзов. От удивления («Ко мне обратилась сама Шульженко!») у Миши волосы дыбом встали, но он согласился. Длинно размышлял и в итоге сочинил «Барабашего». Когда я справила, какого такового барабашего, Танич пояснил: «После войны в стране обнаружилось много уединенных женщин. Сейчас всем им за полтина, на­дежды на собственное блаженство уже мало. Но ночкой, когда таковая девушка дрыхает, ей грезится, что вроде кто-то прогуливается по комнате, что-то переставляет, округляет фото на стене. Это завелся пуб, с которым она затевает дружбанить и перестает ощущать себя уединенной…»

О ЛАРИСЕ Равниной

- Когда Равнина наступала на гастролях «Погоду в жилище», уже на иной день организаторы выступлений резко повысили ей гонорар за выступление. Лариса позвонила из Владивостока: «Михаил Исаевич, вы меня выучили богатейшей!»

О ВАЛЕРИИ СЮТКИНЕ

- Случало, он осуществлял вид, что не желает отзывать. Как тут не припомнить историю песни Сюткина «Я не красавчик». Валера прогуливался к нам в краски, они с Мишей часто резали в пинбол, биллиардный стол стоит у нас в квартире на 2-ом этаже. Им всегда было интересно поговорить друг с ином. И единожды Михаил спросил Валеру: «Вот ты правильно подбираешь песни, хорошо их подаешь. А сам не знал составить музыку?» Сюткин сознался, что давно хотел просить у Миши подтекстовка и отведать составить на них музыку, но никак не мог осмелиться. Тогда Михаил и сообщает: «Ну, идем наверх, сразим в пинбол. Если выиграешь, дам тебе песню». Они ушли. Сюткин добрый бильярдчик, но обставить Танича было мудрено. Валера затем со хохотом говорил: «Сначала я проигрывал, но вдруг Танич затевает промахиваться, раз не угождает по шару, два не угождает, и партию одолую я. Представляется, Михаил Исаевич мне умышленно поддался». В итоге Танич дал ему песню: «Я не красавчик, чтобы все с ума посещали, / Да и не пойдут — это даже веселей, / Но девченки всегда во мне чего-то обретали, / Не знаю что, но девченкам видней».

ОБ АЛЕНЕ АПИНОЙ

- Помню только, что к нам домой в первый раз Алена наступила со собственным 2-ой супругом, продюсером Александром Иратовым. У нас была расположена программа на перепродажу — 16 песен, которые написал Танич, а музыку к ним — Сережа Коржуков, фаворит построенной ими двумя группы «Лесоповал». Алене сразу приглянулась песня «Узел начивается, папула развяжется». Но Сережа Коржуков пояснил, что по отдельности песни не продаются, только вся программа полностью. Алена и Александр очевидно остолбенели, но ощущалось, что песню Апиной отзывать неохота. Мы ни на чем не требовали. Апина с Иратовым укатили. Но через день, наверное, названивают, зовут нас к себе, чтобы еще раз все непосредственно рассмотреть. Ездим. Они сервировали стол. Сидим, разговариваем. Сережа Коржуков сообщает: «Алена, выкладывай я поиграю тебе всю программу, ты послушаешь, что у нас вышло». Он играется. Апиной нравится. Они переглядываются с Иратовым, узнают: «А сколько вся программа стоит?» Мужчины-то у меня неплохие, бессреб­реники, отвечают: «За песню по сто $ любому из нас». Песен было 16, Танич с Коржуковым, стало быть, приобрели любой по 1600 $. Иратов вышел в иную комнатку и тут же принес эти средства.

О ЗАРАБОТКАХ

- Михаил никогда не тащился за средствами, в нем не было коммерческой жилки, за что купить, за сколько продать, на чем получать. Для этого требуется совершенно другой способность — способность предпринимателя. А Михаил был мужиком искусства, творчества и в главном богатом делил собственные песни. Забавно даже помнить, когда мы впервые предпринимали средства за песню. Это был, наверное, 1990 год. Настает как-то к нам в очередной раз Игорь Город и сообщает: «Михаил Исаевич, вы что-то ошибочно ладите, почему безвозмездно отдаете песни? Все поэты уже давно на этом получат». Танич пояснил, что ему неуклюже хватать средства с начинающих исполнителей. Тогда Игорь сообщает: «Дайте мне вашу новую песню, я попробую составить к ней музыку». Муж дал Николаеву какие-то слова, и тот выбыл. Дня через два Игорь заезжает, вытягивает пакет и дает мне (Танича в тот момент не было дома): «Вот, Лидия Николаевна, удерживаете, я написал музыку на слова Михаила Исаевича». Он ушел. Я открываю пакет, а там две тыщи $. Медведь, безусловно, был рад, но средства он, повторю, никогда не считал собственной мишенью, он просто старался сочинить что-то, что доставит людишкам удовлетворенность. Разумеете, он обожал всех, с кем разговаривал, собственным многоопытным взглядом многое созидал, соображал, старался посодействовать, поддержать. А прибывали к нему не только за песнями, а просто поделиться, посоветоваться.

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

- Я не очень компанейский человек, ни к кому не лезу ни с толками, ни с какой-никакими-то услугами. С Аллой вообще никогда мы не были подружками. Разумеете, дружбанить с Пугачевой — значит покориться ей, я же всегда обожала самостоятельность.

(Серго Кухианидзе, «7 дней», 27.03.2022)