Вдова Михаила Танича Лидия Козлова: «Когда Долина спела на гастролях «Погоду в доме», уже на другой день ей резко увеличили гонорар за выступление»

О Твореньи ШЛЯГЕРОВ МИХАИЛОМ ТАНИЧЕМ

- Его мозги все время были настроены на начертание стихов. При этом Танич не прогуливался с блокнотом и рукой. Часто все смотрелось так: муж пробуждался среди ночи, лежал какое-то время в кровати, придумывая в уме строчки будущей песни. Меня не будил, разумея, что сразу возникнут домашние беседы, которые отвлекут. Он почитал эти слабые сегодня часы. «Мозги у меня в это время независимые, — сообщал он, — городец еще не пробудился, еще никто не наступил на крылья каблуками, и я могу полетать…» Как только в голове у него что-то накладывалось, он сразу поднимал, мчался в кабинет и все записывал. Пор в 7—8 утра, когда просыпалась я, муж декламировал мне только что намаранное, больше он никому не отдавал, согласие ему нуждалось только от меня. Как ближний человек, я владела право сделать замечания. Он, безусловно, напрягался. Супруга это нервировало, но все-таки он вслушивался. А если нам представлялось, что строфы удались, мы оба ликовали. Как рассказывается, махали крылышками от счастья.

О ПОДБОРЕ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ДЛЯ ЕГО ПЕСЕН

- Сочинив, пример, «Грязного кота», Танич позвонил Юре Саульскому, который в то время был увлечен джазом и у которого был собственный джазовый коллектив. Саульский позвал нас к себе в менструация. Жил он тогда на Садовом кольце в общественной квартире. Услышав подтекстовка, Юра сказал, что вряд ли сможет что-то сочинить. Но Михаил его удостоверил: «Ты просто напиши музыку, какая ударит любого и по голове, и по сердечку». Юра внял, сел за фортепьяно и за 5-десятеро мин. потешил мелодию «Чернейшего кота», какая сегодня знаменита всем и любому. Отделанную песню они понесли на Всесоюзное радио, в знаменитую программу «С добрым поутру!». Девченки-редакторши наступили в целый экстаз, сказав, что поддержат песню перед тончайшим патроном. Но назначили фактор: «Ведите нас всех в ресторанчик!» Ну, два аристократа, безусловно, пригласили их в наиболее наилучший, в «Арагви». Будучи оба нищими, выписали в ресторане винцо, разнообразную сладкую закуску, предполагая, что их денег хватит. Но не тут-то было. Когда метрдотель принес счет на 29 руб. 60 копеек, оба бабахнули и перепугались, что теперь их взяют. Но они предпринимали халдея под ручку, отвели в сторону и пояснили, что денег у них при себе подобных нет, принесут завтра, а под доказательство покинут Юрины часы и расписку в придачу. Так и условились. Затем «Нечистого кота» вписали на радио, а после того, как его исполнила наимоднейшая в 60-е годы Тамара Миансарова, песню зачирикал целиком Советский Соглашение. Скоро ее перебросили на другие языки решетка. Кстати, наиболее Мише больше всего влюбилось выполнение Жанны Агузаровой.

О КЛАВДИИ ШУЛЬЖЕНКО

- Она попросила составить песню к собственному торжественному, по случаю 75-летия, выступлению в Колоночном зале Дома союзов. От удивления («Ко мне обратилась сама Шульженко!») у Миши волосы дыбом встали, но он согласился. Длинно размышлял и в итоге сочинил «Барабашего». Когда я справила, какого такового барабашего, Танич пояснил: «После войны в стране очутилось много одинешеньких женщин. Сейчас всем им за 50, на­дежды на индивидуальное блаженство уже мало. Но ночкой, когда этакая дама дрыхает, ей грезится, что вроде кто-то прогуливается по комнате, что-то переставляет, округляет фото на стене. Это завелся барабашка, с которым она затевает дружбанить и перестает ощущать себя сиротливой…»

О ЛАРИСЕ Равниной

- Когда Балка наступала на гастролях «Погоду в обиталище», уже на иной день организаторы выступлений резко прирастили ей гонорар за выступление. Лариса позвонила из Владивостока: «Михаил Исаевич, вы меня делали небедной!»

О ВАЛЕРИИ СЮТКИНЕ

- Случало, он поделал вид, что не желает отзывать. Как тут не припомнить историю песни Сюткина «Я не красавчик». Валера прогуливался к нам в крови, они с Мишей часто резали в игра, биллиардный стол стоит у нас в квартире на второстепенном этаже. Им всегда было интересно поговорить друг с ином. И единожды Михаил спросил Валеру: «Вот ты правильно подбираешь песни, хорошо их подаешь. А сам не знал составить музыку?» Сюткин сознался, что давно хотел просить у Миши строфы и отведать составить на них музыку, но никак не мог осмелиться. Тогда Михаил и сообщает: «Ну, идем наверх, поиграем в пинбол. Если выиграешь, дам тебе песню». Они ушли. Сюткин неплохой бильярдчик, но подраздеть Танича было замысловато. Валера затем со хохотом говорил: «Сначала я проигрывал, но вдруг Танич затевает промахиваться, раз не угождает по шару, два не угождает, и партию одолую я. Представляется, Михаил Исаевич мне умышленно поддался». В итоге Танич дал ему песню: «Я не красавчик, чтобы все с ума посещали, / Да и не пойдут — это даже веселей, / Но девчонки всегда во мне чего-то сыскали, / Не знаю что, но девчонке видней».

ОБ АЛЕНЕ АПИНОЙ

- Помню только, что к нам домой в первый раз Алена наступила со собственным 2-ой супругом, продюсером Александром Иратовым. У нас была расположена программа на перепродажу — 16 песен, которые написал Танич, а музыку к ним — Сережа Коржуков, фаворит построенной ими двумя группы «Лесоповал». Алене сразу приглянулась песня «Связка начивается, папула развяжется». Но Сережа Коржуков пояснил, что по отдельности песни не продаются, только вся программа полностью. Алена и Александр очевидно остолбенели, но ощущалось, что песню Апиной отзывать неохота. Мы ни на чем не требовали. Апина с Иратовым выбыли. Но через день, наверное, названивают, зовут нас к себе, чтобы еще раз все непосредственно рассмотреть. Ездим. Они сервировали стол. Сидим, разговариваем. Сережа Коржуков сообщает: «Алена, выкладывай я сражусь тебе всю программу, ты послушаешь, что у нас удалось». Он играется. Апиной нравится. Они переглядываются с Иратовым, узнают: «А сколько вся программа стоит?» Мужчины-то у меня неплохие, бессреб­реники, отвечают: «За песню по сто $ любому из нас». Песен было 16, Танич с Коржуковым, стало быть, приняли любой по 1600 $. Иратов вышел в иную комнатку и тут же принес эти средства.

О ЗАРАБОТКАХ

- Михаил никогда не тащился за средствами, в нем не было коммерческой жилки, за что купить, за сколько продать, на чем получать. Для этого требуется совершенно некоторой способность — способность предпринимателя. А Михаил был дядей искусства, творчества и в главном богатом делил собственные песни. Забавно даже помнить, когда мы впервые брали средства за песню. Это был, наверное, 1990 год. Подходит как-то к нам в очередной раз Игорь Город и сообщает: «Михаил Исаевич, вы что-то ошибочно поделаете, почему безвозмездно отдаете песни? Все поэты уже давно на этом получат». Танич пояснил, что ему неуклюже хватать средства с начинающих исполнителей. Тогда Игорь сообщает: «Дайте мне вашу новую песню, я попробую составить к ней музыку». Муж дал Николаеву какие-то слова, и тот съехать. Дня через два Игорь заезжает, добывает пакет и дает мне (Танича в тот момент не было дома): «Вот, Лидия Николаевна, удерживаете, я написал музыку на слова Михаила Исаевича». Он ушел. Я открываю пакет, а там две тыщи $. Михаил, безусловно, был рад, но средства он, повторю, никогда не считал собственной мишенью, он просто старался сочинить что-то, что доставит людишкам удовлетворенность. Разумеете, он обожал всех, с кем знался, собственным многоопытным взглядом многое созидал, соображал, старался посодействовать, поддержать. А доводили к нему не только за песнями, а просто поделиться, посоветоваться.

ОБ АЛЛЕ ПУГАЧЕВОЙ

- Я не очень компанейский человек, ни к кому не лезу ни с беседами, ни с какой-никакими-то объявлениями. С Аллой вообще никогда мы не были подружками. Разумеете, дружбанить с Пугачевой — значит покориться ей, я же всегда обожала самостоятельность.

(Серго Кухианидзе, «7 дней», 27.03.2022)