Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Вынянчу

— Разумно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувствую себя на 40? Но это не так. Когда ласточка сходит, молодею. Лет 15 минус, и готов удариться в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в корпоративном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это единичный продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мои инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не поджидал ничего подобного. Они присылали средства, кто-то заезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не вернул. Моя хвороба стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это вогнало к этому, что я перестал в порядочной ступени суматошиться. Всё это содеялось со меньшей после 70-летия, после могутного выступления в Кремле. Я три часу без фонограммы пел. А до этого много ощущал, психовал, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы представить телевидение — отдельный расчет. Я столько сил и впечатлений дал, выясняя отношения с тьмами же телевизионщиками, с сотрудниками, что вскоре меня нагнал инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал чувство, что я не зря отжил жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не припадал».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель пользуют. Я уже через две недельки после удара шмальнул супругу навезти в клинику гитару. Левой лапой предпринимал аккорд, а левая была так немощная, что я не сумел ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я послался на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людам впечатление, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею полномочия спускать руки. В меня веруют, я спереди шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть задачи. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, костыль раскосый». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «зеленоватой» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду мнема переворачивать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как обитаете-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посиживали без состояние, но я всегда обретал себе службу и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник заразился коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я вынуждал его строчить стихи. А к повечеру я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, завоевали независимость от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных божков. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда надувают какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не тянут в выя. У меня эдакое впечатление, что с юными мы бежим в различные стороны.

О Сладкоголосих ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою слабость, молодежь просто запрятывается за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался разыскиванием жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-кидал». И вот уже за документ брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же дико глядели обсуждения про курослепы-цветки под энергичный хеви-пускал. Не стоит экспериментировать с классиками. Намарай свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что огорчительно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом причудливо, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала объектом интерьера. Она испускается отовсюду, и никто ее не принимает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы изображали артиста. Потому что уровень личности людей, которые сшибаются, так низ и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели ориентироваться, что в этих зеницах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)