Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Летам

— Бесстрастно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувствую себя на сороковушка? Но это не так. Когда ласточка сходит, молодею. Лет число минус, и готов начать в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в совместном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это редкостный продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мой инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не поджидал ничего подобного. Они присылали средства, кто-то наезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не вернул. Моя недуг стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это ввергло к этому, что я перестал в порядочной ступени суматошиться. Всё это сотворилось со меньшей после 70-летия, после могутного выступления в Кремле. Я три часу без фонограммы пел. А до этого много болел, психовал, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы изобразило телевидение — отдельный смета. Я столько сил и чувств дал, выясняя отношения с этими же телевизионщиками, с сотрудниками, что вскоре меня нагнал инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал впечатление, что я не зря просуществовал жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не прихрамывал».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель врачуют. Я уже через две недельки после удара просил супругу навезти в клинику гитару. Левой рукою предпринимал аккорд, а левая была так немощная, что я не туман ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я послался на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людишкам тошнота, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею власть спускать руки. В меня веруют, я перед шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть трудности. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, ножка придуривает». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «зеленоватой» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду мнема долистывать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как населяете-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посиживали без состояние, но я всегда обретал себе произведение и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник схватил коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я вынуждал его строчить стихи. А к вечерку я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, заполучили раздолье от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных идолов. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда обдувают какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не подышат в выя. У меня подобное впечатление, что с младыми мы бежим в различные стороны.

О Мелодических ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою растерянность, молодежь просто скрывается за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался разыскиванием жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-бросал». И вот уже за стенограмма брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же дико смотрелись обсуждения про курослепы-цветки под энергичный хеви-швырял. Не стоит экспериментировать с классиками. Сочини свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что грустно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом причудливо, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала вещью интерьера. Она испускается отовсюду, и никто ее не принимает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы представляли артиста. Потому что уровень личности людей, которые сшибаются, так басовит и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели ориентироваться, что в этих глазищах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)