Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Увеличусь

— Бесстрастно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувсвую себя на 40? Но это не так. Когда переворот сходит, молодею. Лет 15 минус, и готов предпринимать в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в коллективном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это редкий продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мой инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не поджидал ничего подобного. Они присылали средства, кто-то наезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не прихрял. Моя болезнь стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это ввергло к этому, что я перестал в порядочной уровня суматошиться. Всё это произошло со меньшей после 70-летия, после могутного выступления в Кремле. Я три поры без фонограммы пел. А до этого много испытывал, волновал, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы представить телевидение — отдельный расчет. Я столько сил и чувств дал, выясняя отношения с тьмами же телевизионщиками, с сотрудниками, что вскоре меня достиг инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал тошнота, что я не зря просуществовал жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не похрамывал».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель врачуют. Я уже через две недельки после удара просил супругу навезти в клинику гитару. Левой лапой предпринимал аккорд, а левая была так немощная, что я не дым ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я тронулся на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людам чувство, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею власть спускать руки. В меня веруют, я спереди шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть задачи. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, ножка напивает». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «зеленоватой» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду парамнезия перелистывать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как водитесь-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посижевали без состояние, но я всегда выискал себе занятие и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник заразился коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я вынуждал его строчить стихи. А к повечеру я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, заполучили волю от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных божков. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда обдувают какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не подышат в закосье. У меня подобное тошнота, что с младыми мы бежим в различные стороны.

О Сладкоголосих ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою бездарность, молодежь просто скрывается за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался разведкой жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-бросал». И вот уже за роль брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же глупо смотрелись размышления про курослепы-цветы под энергичный хеви-пускал. Не стоит экспериментировать с классиками. Намарай свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что грустно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом мудрено, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала объектом интерьера. Она испускается отовсюду, и никто ее не улавливает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы демонстрировали артиста. Потому что уровень личности людей, которые сшибаются, так басовит и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели осмыслить, что в этих очах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)