Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Увеличусь

— Бесстрастно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувствую себя на сороковуха? Но это не так. Когда переворот сходит, молодею. Лет 15 минус, и готов начать в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в коллективном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это отдельный продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мои инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не дожидался ничего подобного. Они присылали средства, кто-то заезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не вернул. Моя хвороба стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это вогнало к этому, что я перестал в порядочной уровня суматошиться. Всё это произошло со меньшей после 70-летия, после сильного выступления в Кремле. Я три поры без фонограммы пел. А до этого много ощущал, волновал, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы явило телевидение — отдельный бютжет. Я столько сил и чувств дал, выясняя отношения с этими же телевизионщиками, с сотрудниками, что вскоре меня настигнул инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал впечатление, что я не зря протянул жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не ковылял».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель пользуют. Я уже через две недельки после удара просил супругу навезти в клинику гитару. Левой лапой брал аккорд, а левая была так немощная, что я не аэрозоль ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я двинулся на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людам тошнота, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею карт-бланш спускать руки. В меня веруют, я перед шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть трудности. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, стопа придуривает». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «травяной» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду эйдетизм перелистывать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как населяете-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посиживали без состояние, но я всегда выискал себе труд и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник подхватил коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я принуждал его строчить стихи. А к повечеру я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, купили волю от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных идолов. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда надувают какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не подышат в затылочек. У меня таковое впечатление, что с молоденькими мы бежим в различные стороны.

О Сладкоголосих ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою слабость, молодежь просто скрытничает за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался разведкой жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-бегал». И вот уже за сноска брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же дико казались обсуждения про курослепы-цветы под энергичный хеви-бросал. Не стоит экспериментировать с классиками. Нацарапай свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что огорчительно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом причудливо, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала темой интерьера. Она источается отовсюду, и никто ее не улавливает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы демонстрировали артиста. Потому что уровень личности людей, которые сшибаются, так низ и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели осмыслить, что в этих очах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)