Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Вынянчу

— Спокойно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувствую себя на сороковник? Но это не так. Когда переворот сходит, молодею. Лет число минус, и готов запуститься в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в корпоративном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это редкостный продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мой инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не предстоял ничего подобного. Они присылали средства, кто-то наезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не вернул. Моя болезнь стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это вогнало к этому, что я перестал в порядочной ступени суматошиться. Всё это содеялось со мною после 70-летия, после могучего выступления в Кремле. Я три времени без фонограммы пел. А до этого много испытывал, волновался, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы явило телевидение — отдельный госбюджет. Я столько сил и чувств дал, выясняя отношения с тьмами же телевизионщиками, с сотрудниками, что скоро меня настиг инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал тошнота, что я не зря просуществовал жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не припадал».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель врачуют. Я уже через две недельки после удара шмальнул супругу навезти в клинику гитару. Левой рукою брал аккорд, а левая была так немощная, что я не аэрозоль ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я послался на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людам тошнота, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею компетенция спускать руки. В меня веруют, я передом шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть задачи. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, ножка косоглазый». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «травяной» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду мнема перевертывать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как обитаете-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посиживали без состояние, но я всегда искал себе труд и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник подхватил коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я принуждал его строчить стихи. А к вечерку я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, заполучили независимость от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных божков. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда обводят какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не обдают в потылица. У меня этакое чувство, что с младыми мы бежим в различные стороны.

О Мелодических ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою растерянность, молодежь просто запрятывается за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался отыскиванием жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-кидал». И вот уже за контент брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же странно смотрелись обсуждения про курослепы-цветы под энергичный хеви-бегал. Не стоит экспериментировать с классиками. Сочини свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что огорчительно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом трудно, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала объектом интерьера. Она источается отовсюду, и никто ее не улавливает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы изображали артиста. Потому что уровень личности людей, которые сбиваются, так басовит и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели понять, что в этих зеницах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)