Вячеслав Малежик: «Молодежь прячется за новые формы, чтобы скрыть свою беспомощность»

О СВОЕМ ОТНОШЕНИИ К Вынянчу

— Бесстрастно. А как иначе? Помню, сколько мне — 75, мозги же не ампутированы. Могу вычесть из 2022 год рождения. А вы желаете, чтобы я отозвал, мол, чувсвую себя на сороковник? Но это не так. Когда курочка сходит, молодею. Лет число минус, и готов запуститься в пляс. Только ноги после инфаркта не сильно позволяют. А в корпоративном-то, я еще орел и пишу иногда развеселые песни.

О Приятелях

— Друзья — это редкостный продукт. Я возблагодаряю Бога, что у меня не было обстановок, когда я бы мог испробовать их на преданность. За исключением, наверное, мои инфаркта. Когда я валялся, как киборг, после собственной болячки, — целиком в трубочках, когда меня питали через зонд в хожу, моим здоровьем стали интересоваться люди, от каких я асбсолютно не ожидал ничего подобного. Они присылали средства, кто-то наезжал проведать. Было так славно. А были и те товарищи, кто не вернул. Моя язва стала тестом на дружбу.

О ВЕРЕ

— Я постигнул, что и вера — не пустая деяния. После инфаркта я уверовал, что мы творения Бога. А это вогнало к этому, что я перестал в порядочной уровня суматошиться. Всё это содеялось со мною после 70-летия, после могучего выступления в Кремле. Я три поры без фонограммы пел. А до этого много болел, психовал, длинно репетировал. Нужны было отыскать друзей, которые вложили бы в этот концерт. Чтобы в Кремле возвысить занавес, надо достаточно много денег. А чтобы изобразило телевидение — отдельный бютжет. Я столько сил и чувств дал, выясняя отношения с этими же телевизионщиками, с сотрудниками, что вскоре меня настиг инфаркт. Но я доволен. Потому что концерт дал впечатление, что я не зря просуществовал жизнь в художестве, как сообщал Станиславский. Хотя жена говорит: «Лучше бы ты прогуливался, как до инфаркта, и не прихрамывал».

О Помощи ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА

- Видите, сцена, зритель пользуют. Я уже через две недельки после удара просил супругу навезти в клинику гитару. Левой лапой предпринимал аккорд, а левая была так немощная, что я не дым ею попасть по струнам гитары и расплакался. Через три месяца я послался на помощь и там предложил основному доктору осуществить мое выступление для подобных же восстанавливающихся, как я. Собственный первый концерт я назвал паралимпийским. Потому что на сцене был инвалид, а в зал зрителей доставляли на каталках, поздоровее приходили на костылях. Человек двести слушателей было.

Самое увлекательное, что этот концерт дал людам чувствование, что можно выкарабкиваться из данной болячки. А я постигнул, что уже не имею власть спускать руки. В меня веруют, я передом шкандыбающий, как нижегородский Данко с отхлестанным сердечком.

О НЫНЕШНЕМ САМОЧУВСТВИИ

— Есть трудности. Про инсультников сообщат: «Рука упрашивает, костыль придуривает». Я подхрамываю. Однажды сказал, что почувствую себя крепким, если проедусь на высоких лыжах по «травяной» трассе. Но, здорово оценивая собственные способности, понимаю, что до сих пор не готов поднять на лыжи. Лучше буду устанавливать рекорды в водоеме. Плаваю я пристойно.

О Новоиспеченных АЛЬБОМАХ

— За время пандемии я ухитрился вписать 5 альбомов! «Марина», «Чайки», «Я буду парамнезия переворачивать по минуткам» к 75-летию Великой Победы, «Здравствуйте, как водитесь-сможете», ну и «По-приятельски». Последний посвятил собственному другу Саше Зарецкому. Лидер группы «Престарелый приятель» скончался в марте прошедшего года.

Многие музыканты в пандемию посиживали без состояние, но я всегда искал себе труд и подсоблял коллегам. Мой соавтор Юрий Ремесник заразился коронавирус. И, чтобы он не размышлял о собственных болячках, я принуждал его строчить стихи. А к вечерку я присылал уже «нетленку».

О МОДЕ НА РЕТРО

— Мода на стиль никогда не проходила. Люди, фанатевшие от собственной музыки в 20 лет, став старше, заслужили раздолье от семейных морок и работы. Им желается изловить те кайфы, которые они улавливали в юности. Они начинают ходить на выступления собственных божков. А ренессанс болели и Элвис Пресли, и Rolling Stones. У нас же всегда обводят какие-то «Дискотеки 80-х». А что до беспомощности и молодежи, так на этот вопрос я уже давно себе отозвал: мне не тянут в закосье. У меня этакое тошнота, что с молодоженами мы бежим в различные стороны.

О Сладкоголосих ЭКСПЕРИМЕНТАХ

- Часто чтобы скрыть свою несамостоятельность, молодежь просто скрывается за новые формы. Можно и Окуджаву почитать как рэп. Но зачем? Когда я только занимался розыском жанра, меня веселили коллеги, которые сообщали: «Я буду резать хэви-кидал». И вот уже за стенограмма брался какой-нибудь Брюсов или Фет. И как же неумно смотрелись обсуждения про курослепы-цветы под энергичный хеви-кидал. Не стоит экспериментировать с классиками. Начеркай свое.

О ПРОДВИЖЕНИИ ЧЕРЕЗ СОЦСЕТИ МОЛОДЫХ АРТИСТОВ

— Если я скажу, что грустно, меня обзовут завистником и престарелым псом, который уже сошел с дистанции и брюзжит по поводу молодежи. Здесь, или доказываешь делом, или не ноешь. Но сейчас капнуть делом хитро, поскольку музыка из удовлетворенного религиозного действа, какой-никаким она была в моей юности, стала объектом интерьера. Она изливается отовсюду, и никто ее не улавливает, не вслушивается.

Даже в клипах очень редко бывает долгий кадр, в котором бы изображали артиста. Потому что уровень личности людей, которые сшибаются, так низкий и неинтересен, что необходимо через 1.5 моменты переменить кадр, чтобы созерцатели не поспели осмыслить, что в этих очах ничего нет. Такое мое воззрение, но смотрится оно как старое брюзжание.

(Зоя Игумнова, «Извещения», 17.02.22)