Андрей Клюкин: «Все знают, что на фестиваль «Дикая мята» нельзя попасть по знакомству»

О ПОДГОТОВКЕ К НОВОМУ ФЕСТИВАЛЮ «Река Многолетник»

— Ну, было тяжело, было… экспансивные горы: от уныния до эйфории. Теперь впечатления ушли вовсе. Я ушел в хроническую службу, операторную труд. У нас теперь прямо на поле выстраивался кабинет: сваи, водопровод, лепиздричество, веб. Вворотили фундаменты под 10 гостевых домов, назначили подиумы для типи и экодомов. Это требует большого численности внимания, пример, я сейчас знаю, что этакое ВЗУ (водозаборная станция) и кессонный распределитель.

ОБ Результатах Приключившегося

- Но если подвести результаты содеявшегося, я сейчас ясно постигнул, что я населяю в иной стране, чем та, что демонстрирует ТВ или передают соцсети. Если ты зарываешься в телевизор, там вовсе [чокнутые], хуые, противные. Ранее в фейсбуке было хорошо, а теперь, кто бы что ни написал, там комменты настолько опасные, даже не веруешь, что это полноценные люди сочиняют. У меня возникло ощущение, что человеколюбивая ядовитость — это прогрессивная норма. Но сейчас это поменялось: я ведаю и предчувствую вокруг очень много чутких, добрых людей, которые невообразимо нам подсобляют.

Я теперь сообщу: «Нам воздвигли кабинет». Задают благоразумный вопрос: «Мелкота, за сколько? И откуда у вас средства?» Но мы ничего не издерживаем, со меньшей снюхался руководитель строй фирмы HoltsovHouse и сообщает: «Мы желаем вам помочь, мы воздвигнем на поле Дом № 1». И сейчас есть дом с адресом — Река Растение, дом 1. Или вот я был на встрече с изготовителями тротуарной плитки, фирмой Braer, какая сооружала нам дорожки для людей с куцыми способностями. Они сообщат: «Маловажно, что вас прихлопнули, мы в последующем году желаем создать новые зоны комфорта для ваших зрителей. Нам нравится ваш подход к жизни». И подобных образцов много, пока не могу о всех поведать. Но, поверьте, историй будет много.

О ТОМ, ПОЧЕМУ ВСЕ ВПИСАЛИСЬ ЗА «Исступленную МЯТУ»

— Во-первых, мы самостоятельный встреча, мы никому не относимся. Все поклонники видали формирование «Необузданной мяты» с нуля. На первом фестивале я сам стряпал еду для артистов, нас вначале всего было три человека. Мы всю путь, даже когда завлекали партнеров, сохранились суверенными, и никто не мог заявить: «Мелюзга, установите вот этих, назначьте тех». Самостоятельность «Неистовой мяты» — одна из основных ценностей.

Второе — мы никогда не обращались в целой мере к фестивалю как к бизнесменскому плану. «Необузданная многолетник» всегда была культурфилософским планом. Это достоинство — демонстрировать музыку, какая тебе нравится. Я совершенно убежден, что, кстати, у [отца фестиваля «Болезнь»] Степы Казарьяна подобная же достоинство. Нам всем представляется, что мы что-то видим в музыке, что-то острее ощустим, и нам собственной экспертностью желается поделиться.

Когда вставали коммерческие вопросы, не сопряженные с музыкой, мы их улаживали всегда в толк зрителей, чтобы созерцатели чувствовали себя комфортно. Мы не торговали созерцателям водичку — осуществляли водопровод. А обычно на фестивалях ты идешь, сучка, и пьешь эти малюсенькие бутылочки по 150 руб.. Из тебя всегда извлекут средства, словно задача зачинщиков поспеть за 3 дня жигануть из зрителя все что можно. Мы никогда не брали денег за жаркий душ, за кипяток, за веб. Больше того, мы усердствуем обозрения: столько реализовали, столько делали. И с профитом мы всегда поступали идиентично: никогда не рассовывали средства по кармашкам. Я сооружаю 15 лет показ и оживляю в таунхаусе без лифта на 4-м этаже в «сталинке». Все посвястим в формирование фестиваля. Созерцатели это наблюдают.

И третье. Когда тут не «мы», доведется якать. Я любитель и являюсь меломаном со школы, в джазовом институте натаскивался, мне представляется, что в музыке, какая бряцит на «Необузданной мяте», я очень хорошо понимаю. Всю активную музыку я знаю подробно от Александра Башлачева и «Непонятных игр» до «Папиного олимпоса» и Алены Лицовщик. У меня не было ни моменты, когда я бы отпускал лапку с пульса. Какие-то багаж мне влюбились, какие-то не влюбились, но тем не менее я всегда был в направлении и ясно соображал, что зашкварная херня, а что — хорошо. При этом я всегда думал обширно и не обожал вероисповедание типа: «Кто неглупый, тот усвоит». Потому у нас всегда были и известные мурава, и ослепительные, молодые, непонятные, неизвестные, но буквально не зашкварные. Все ведают, что на показ «Река растение» невозможно угодить по знакомству. У нас было несколько историй, когда мы отрекали огромным деньгам, которые нам предлагали за участие того или иного артиста…

О ЛАЙНАПЕ «Бешеной МЯТЫ»

- В развитии лайнапа я принуждён быть честен сам с собой. Это очень нелегкое обуза, так как ты безобразишь отношения даже с приятелями, а среди артистов у меня их много. Типический диалог подобной: мы собираем огромные площадки и готовы попиликать с большей скидкой или даже бесплатно. Но если я не воображаю подобной музыки на «Неистовой мяте», мне доводится искать способы воспитанно завещать. Потому что ты сам себя не [нагреешь], если тебе наиболее не нравится, то это правонарушение скопить зрителей, которые тебе верят, и сунуть им то, на чтобы сам не пошел. У меня больше и нет ничего, помимо мой честного слова.

Есть знаменитая история о Борисе Гребенщикове и Мамонове. После 1-го большого фестиваля в отелю была обстоятельная выпивон, и уже довольно выпивший Борис Борисович Гребенщиков в коридоре сообщает Петру Мамонову: «Петь, я тебя так обожаю». А Мамонов ему: «Борь, я также тебя обожаю… но не очень». Вот временами доводится что‑то оправдывать в атмосфере классиков русского рок-эпоса.

О ПОЯВЛЕНИИ ФЕСТИВАЛЯ «Бешеная Многолетник. VIOLET»

— Я огромный ухажер фестиваля Coachella. Мне очень всегда нравилась их методика. Они делают уик-энд, строят инфраструктуру, обманывают встреча, потом прибираются на фестивальном поле, и прямо на этих сценах обводят дальнейший пир. Мне это безумно нравится. Но рискнуть этакое сделать ранее я не мог. Ну потому что это ужасно: вдруг не подъедут. А в этом году у нас получилось так, что экая методика — один-единственный вид возобновлять жизнь. Как я и сообщал ранее, мы всегда перекидываемся на новый уровень, когда случаются злоба и [конец].

Вот гляди: созерцатели не отдали билеты. У нас абсолютно солдаут: в перепродаже возле 2000–3000 билетов осталось. Скопленные средства уже израсходованы на стройку фестиваля, который аннулировали за 7 пор до приступила. Артисты договориться обозначать за рубль, партнеры отказались от вирных наказаний. То есть показ «Бешеная растение» абсолютно исполнялся: есть созерцатели, есть программа, есть средства, чтобы построить сцену. Какой будет выброс? Если спонсор закроет цена сцен, то нуль. Два года работы, и денежный нуль. И в этом случае непонимаю, на что сделать следующий показ или на что кормить кабинет.

Парнишки, которые определяют нам свет и звук, сообщат: «Если вы желаете, чтобы оно постояло, пускай постоит. Мы выучим большею дискаунт». И мы разумеем, что судьба нас столкнула в эту схему [как у «Coachella»]. Мы много лет ее хотели. Но я не дерзал. А сейчас выходит, что даже невзирая на то, что подобной груз, понадобиться рискнуть.

ОБ Электрической МУЗЫКЕ НА «Бешеною МЯТЕ»

— В лайнап фестиваля последние несколько лет мы всегда дополняли электронику. У нас уже резал Муджус, Oligarkh, Cut’n’Bass, Yuko, Shuma. Созерцатели отлично их принимали. И мы решили, что классические значения фестиваля мы прихлопнем в «Бешеной мяте. Green», а в лиловой поедем далее. Мы будем искать вместе с нашими кураторами увлекательных российских артистов. Мы не будем хватать только тех, кто в топе находятся, за счет крупных имен мы будем выводить какие‑то новые имена.

О НЕМУЗЫКАЛЬНЫХ АКТИВНОСТЯХ ФЕСТИВАЛЯ

— Давнишным-давно, когда еще фестивали учили, приносили средства, мы купили земли, на каких проходит «Неистовая растение». Это большая территория, 86 гектаров. Мы снутри себя выдумывали, что когда-нибудь мы еще заработаем столько денег, что сможем там приступать сооружать глэмпинг, который будет всегда трудиться. Чтобы можно было туда прихрять. У нас там есть прекрасный сосновый лес, две речки, потрясающий закат. И вот когда стались злоба и (конец), мы решили приступить труд над сим планом. Будем поделать кемпинг, в котором всегда что-то будет происходить.

У нас есть два фестиваля: вдруг те, кто прихрял издали, захочут на два фестиваля остаться. Удалось так, что мы в всяком случае обязаны осуществить вероятность для людей существовать там. И, конечно, презентовать тем, кто оставил билеты, вероятность бесплатно там жить. Повесне будут построены 10 домов, в каких можно существовать, 20 омеблированных типи, палатная отель, можно будет прихрять и со собственной палаткой. Там возникнут мини-фестивали прямо с мая.

Май больше будет про медитативность, красу и самочувствие. У нас есть таковая территория Green Age, и там вот это все, сопряженное с гимнастиками, церковными практиками и контролем над собственным веточка. В июне будут фестивали «Необузданная растение. Green» и «Violet. Бешеная многолетник». В июле будут кинопроекты, один из них с сетью «Пирожок» — показ самостоятельного кино. После кинофестивалей будет неделовой кемп для юных актеров и режиссеров.

О СТРАХОВКЕ НА СЛУЧАЙ ОТМЕНЫ ФЕСТИВАЛЯ

— Мне представляется, то, что мы поделаем, и есть страхование. Вот представь себе, пример, у нас есть кемпинг, на котором всегда будет торчать сцена, на котором всегда будет торчать «Территория Green Age». На котором всегда будет поле для пляжевого футбола, волейбола, игра и так дальше. Мы уже даже выдумали заглавие для бара, который там будет трудиться. Потому что там река есть Вашана. Лихое заглавие «Вашана-бар», индийское эдакое. Будем упражнять кемпинг, глэмпинг, может, возвестим гостиницу. Туризм-то навряд ли запретят. Хотя логику приключающегося предречь нет безличный способности.

Мы-то с тобой буквально не могли размышлять два года назад, что не будет безличных выступлений, не будет безличных фестивалей, будут затыкать кинозалы, кафе и рестораны. Все перекроют. Мы не могли себе представить, что два года мы будем ходить только на произведение и домой, а временами даже и трудиться прямо из дома. Но в целом мы, люди, не можем модифицироваться. Кроме работы есть и цивилизованное формирование, контакт, активный роздых и так дальше. Потому я убежден, что все отыграется, и не страхуюсь углубленно. Я просто не желаю даже себе думать и макетировать ситуацию, при которой мир навсегда меняется.

О Новоиспеченных Законах

- Ясно, покажутся новые правила. Даже независимо политики. Мы же разумеем, что вакцинироваться — это хорошо с конца зрения каждого страны. В Европе же таковая логичность: мелюзга, подите привейтесь, пожалуйста. И ходите куда вам желается. Мне представляется, что и в России подобная закон также покажется. Да, для тех, кто не желает вакцинироваться, это досадно, но тогда им надо ожидать, когда уйдет эпидемия. А она не уйдет, потому что [ковид] — это заболевание, какая остается.

Наверное, покажутся пилюли, какими можно будет его лечить, но она уже сама по себе никуда не уйдет. Так же, как грипп, ОРВИ и так дальше. И со ино можно будет и без QR-кода. Невозможно мешать в целом цивилизованную жизнь. И я не желаю размышлять об возвратном. По-другому надо просто будет опознать, что люди для страны — сырьевой придаток. Типа просто сооружайте свою службу! Работа — дом, работа — дом.

(Николай Овчинников, «Объявление Daily», 09.01.22)