Андрей Клюкин: «Все знают, что на фестиваль «Дикая мята» нельзя попасть по знакомству»

О ПОДГОТОВКЕ К НОВОМУ ФЕСТИВАЛЮ «Бешеная Многолетник»

— Ну, было тяжело, было… чувственные горы: от уныния до эйфории. Теперь впечатления ушли вовсе. Я окунулся в долговременную службу, операторную службу. У нас теперь прямо на поле выстраивался канцелярия: сваи, водопровод, электроток, веб. Вворотили фундаменты под 10 гостевых домов, определили подиумы для типи и экодомов. Это требует большого численности внимания, пример, я сейчас знаю, что этакое ВЗУ (водозаборная станция) и кессонный распределитель.

ОБ Результатах Содеявшегося

- Но если подвести результаты приключившегося, я сейчас отчетливо постигнул, что я вожусь в иной стране, чем та, что изображает ТВ или передают соцсети. Если ты предаешься в телевизор, там вовсе [неистовые], хуые, противные. Ранее в фейсбуке было хорошо, а теперь, кто бы что ни написал, там комменты настолько ехидные, даже не веруешь, что это значительные люди сочиняют. У меня возникло ощущение, что человечная ядовитость — это нынешная норма. Но сейчас это поменялось: я ведаю и предчувствую вокруг очень много чутких, добрых людей, которые невообразимо нам подсобляют.

Я теперь сообщу: «Нам соорудили канцелярия». Задают благоразумный вопрос: «Ребенок, за сколько? И откуда у вас средства?» Но мы ничего не расходуем, со меньшей снюхался руководитель строй фирмы HoltsovHouse и сообщает: «Мы желаем вам помочь, мы воздвигнем на поле Дом № 1». И сейчас есть дом с адресом — Необузданная Многолетник, дом 1. Или вот я был на встрече с изготовителями тротуарной плитки, фирмой Braer, какая сооружала нам дорожки для людей с куцыми способностями. Они сообщат: «Маловажно, что вас засекретили, мы в последующем году желаем создать новые зоны комфорта для ваших зрителей. Нам нравится ваш подход к жизни». И подобных образцов много, пока не могу о всех поведать. Но, поверьте, историй будет много.

О ТОМ, ПОЧЕМУ ВСЕ ВПИСАЛИСЬ ЗА «Исступленную МЯТУ»

— Во-первых, мы самостоятельный пир, мы никому не относимся. Все поклонники лицезрели формирование «Необузданной мяты» с нуля. На первом фестивале я сам припасать еду для артистов, нас вначале всего было три человека. Мы всю путь, даже когда завлекали партнеров, сохранились свободными, и никто не мог заявить: «Детвора, определите вот этих, назначьте тех». Самостоятельность «Неистовой мяты» — одна из основных ценностей.

Второе — мы никогда не глядели в целой мере к фестивалю как к бизнесменскому плану. «Река растение» всегда была культурфилософским планом. Это достоинство — демонстрировать музыку, какая тебе нравится. Я совершенно убежден, что, кстати, у [отца фестиваля «Болезнь»] Степы Казарьяна таковая же достоинство. Нам всем представляется, что мы что-то видим в музыке, что-то острее переживаем, и нам собственной экспертностью желается поделиться.

Когда вставали коммерческие вопросы, не сопряженные с музыкой, мы их улаживали всегда в полезность зрителей, чтобы созерцатели чувствовали себя комфортно. Мы не торговали созерцателям водичку — сооружали водопровод. А обычно на фестивалях ты идешь, сучка, и пьешь эти малые бутылочки по 150 руб.. Из тебя всегда извлекут средства, словно задача инициаторов поспеть за 3 дня жигануть из зрителя все что можно. Мы никогда не брали денег за жаркий душ, за кипяток, за веб. Больше того, мы облицовываем обозрения: столько сбыли, столько делали. И с пользой мы всегда поступали идиентично: никогда не рассовывали средства по кармашкам. Я лажу 15 лет толпа и существую в таунхаусе без лифта на 4-м этаже в «сталинке». Все вбухиваем в формирование фестиваля. Созерцатели это наблюдают.

И третье. Когда тут не «мы», доведется якать. Я любитель и являюсь меломаном со школы, в джазовом институте занимался, мне представляется, что в музыке, какая бряцит на «Необузданной мяте», я очень хорошо кумекаю. Всю жизненную музыку я знаю подробно от Александра Башлачева и «Удивительных игр» до «Папиного олимпоса» и Алены Лицовщик. У меня не было ни моменты, когда я бы отпускал длань с пульса. Какие-то багаж мне влюбились, какие-то не влюбились, но тем не менее я всегда был в установке и отчетливо соображал, что зашкварная херня, а что — хорошо. При этом я всегда думал обширно и не обожал вероисповедание типа: «Кто неглупый, тот усвоит». Потому у нас всегда были и известные музыканты, и ослепительные, молодые, непонятные, неизвестные, но точно не зашкварные. Все ведают, что на толпа «Необузданная многолетник» невозможно угодить по знакомству. У нас было несколько историй, когда мы отрекали огромным деньгам, которые нам предлагали за участие того или иного артиста…

О ЛАЙНАПЕ «Необузданной МЯТЫ»

- В вырабатывании лайнапа я принуждён быть честен сам с собой. Это очень трудное обуза, так как ты калечишь отношения даже с приятелями, а среди артистов у меня их много. Типический диалог подобной: мы собираем великие площадки и готовы помузицировать с большей скидкой или даже бесплатно. Но если я не воображаю подобной музыки на «Бешеною мяте», мне доводится искать способы воспитанно завещать. Потому что ты сам себя не [надуешь], если тебе наиболее не нравится, то это правонарушение скопить зрителей, которые тебе верят, и всучить им то, на чтобы сам не пошел. У меня больше и нет ничего, помимо мои честного слова.

Есть знаменитая история о Борисе Гребенщикове и Мамонове. После 1-го большого фестиваля в отелю была нешуточная пьянство, и уже довольно выпивший Борис Борисович Гребенщиков в коридоре сообщает Петру Мамонову: «Петь, я тебя так обожаю». А Мамонов ему: «Борь, я также тебя обожаю… но не очень». Вот временами доводится что‑то оправдывать в воздухе классиков русского рок-эпоса.

О ПОЯВЛЕНИИ ФЕСТИВАЛЯ «Необузданная Растение. VIOLET»

— Я огромный кавалер фестиваля Coachella. Мне очень всегда нравилась их методика. Они делают уик-энд, создают инфраструктуру, обводят пир, потом прибираются на фестивальном поле, и прямо на этих сценах коротают следующий встреча. Мне это безумно нравится. Но рискнуть подобное сделать ранее я не мог. Ну потому что это ужасно: вдруг не подъедут. А в этом году у нас получилось так, что этакая методика — один-единственный разновидность возобновлять жизнь. Как я и сообщал ранее, мы всегда передаемся на новый уровень, когда случаются злоба и [конец].

Вот гляди: созерцатели не отдали билеты. У нас абсолютно солдаут: в перепродаже возле 2000–3000 билетов осталось. Скопленные средства уже истрачены на стройку фестиваля, который отложили за 7 времен до приступила. Артисты договориться обозначать за рубль, партнеры отказались от вирных наказаний. То есть пир «Бешеная многолетник» абсолютно заключался: есть созерцатели, есть программа, есть средства, чтобы построить сцену. Какой будет выброс? Если спонсор закроет цена сцен, то нуль. Два года работы, и фискальный нуль. И в этом случае непонимаю, на что поделать следующий пир или на что кормить кабинет.

Парнишки, которые устанавливают нам свет и звук, сообщат: «Если вы желаете, чтобы оно постояло, пускай постоит. Мы произведем большею дискаунт». И мы разумеем, что судьба нас столкнула в эту схему [как у «Coachella»]. Мы много лет ее хотели. Но я не дерзал. А сейчас выходит, что даже невзирая на то, что подобной груз, приведется рискнуть.

ОБ Электрической МУЗЫКЕ НА «Бешеною МЯТЕ»

— В лайнап фестиваля последние несколько лет мы всегда дополняли электронику. У нас уже резал Муджус, Oligarkh, Cut’n’Bass, Yuko, Shuma. Созерцатели отлично их принимали. И мы решили, что обычные значения фестиваля мы прикроем в «Неистовой мяте. Green», а в сиреневой поедем далее. Мы будем искать вместе с нашими кураторами увлекательных российских артистов. Мы не будем хватать только тех, кто в топе находятся, за счет великих имен мы будем выводить какие‑то новые имена.

О НЕМУЗЫКАЛЬНЫХ АКТИВНОСТЯХ ФЕСТИВАЛЯ

— Давнишным-давно, когда еще фестивали изучали, приносили средства, мы купили земли, на каких проходит «Река растение». Это большая территория, 86 гектаров. Мы снутри себя выдумывали, что когда-нибудь мы еще заработаем столько денег, что сможем там приступать сооружать глэмпинг, который будет всегда трудиться. Чтобы можно было туда прикатить. У нас там есть прекрасный сосновый лес, две речки, потрясающий закат. И вот когда произошли злоба и (конец), мы решили завязать труд над сим планом. Будем сделать кемпинг, в котором всегда что-то будет происходить.

У нас есть два фестиваля: вдруг те, кто прихрял издали, попытаются на два фестиваля остаться. Удалось так, что мы в всяком случае обязаны осуществить вероятность для людей существовать там. И, конечно, презентовать тем, кто оставил билеты, вероятность бесплатно там жить. Повесне будут построены 10 домов, в каких можно существовать, 20 омеблированных типи, палатная отель, можно будет прикатить и со собственной палаткой. Там затеются мини-фестивали прямо с мая.

Май больше будет про медитативность, красу и самочувствие. У нас есть экая территория Green Age, и там вот это все, сопряженное с гимнастиками, душевными практиками и контролем над собственным корпусом. В июне будут фестивали «Река многолетник. Green» и «Violet. Река многолетник». В июле будут кинопроекты, один из них с сетью «Пирожок» — толпа самосильного кино. После кинофестивалей будет неделовой кемп для юных актеров и режиссеров.

О СТРАХОВКЕ НА СЛУЧАЙ ОТМЕНЫ ФЕСТИВАЛЯ

— Мне представляется, то, что мы ладим, и есть застраховывание. Вот представь себе, пример, у нас есть кемпинг, на котором всегда будет торчать сцена, на котором всегда будет торчать «Территория Green Age». На котором всегда будет поле для пляжевого футбола, волейбола, спорт и так дальше. Мы уже даже выдумали заглавие для бара, который там будет трудиться. Потому что там реченька есть Вашана. Лихое заглавие «Вашана-бар», индийское таковое. Будем воспитывать кемпинг, глэмпинг, может, отгрохаем гостиницу. Туризм-то навряд ли запретят. Хотя логику проистекающего предречь нет безличный способности.

Мы-то с тобой точно не могли размышлять два года назад, что не будет безличных выступлений, не будет безличных фестивалей, будут затыкать кинозалы, кафе и рестораны. Все перекроют. Мы не могли себе представить, что два года мы будем ходить только на произведение и домой, а временами даже и трудиться прямо из дома. Но в целом мы, люди, не можем трансформироваться. Кроме работы есть и цивилизованное формирование, связь, активный роздых и так дальше. Потому я убежден, что все отыграется, и не страхуюсь углубленно. Я просто не желаю даже себе думать и формовать ситуацию, при которой мир навсегда меняется.

О Новоиспеченных Законах

- Ясно, покажутся новые правила. Даже безусловно политики. Мы же разумеем, что вакцинироваться — это хорошо с баста зрения каждого страны. В Европе же таковая закон: мелкота, подите привейтесь, пожалуйста. И ходите куда вам желается. Мне представляется, что и в России подобная закономерность также покажется. Да, для тех, кто не желает вакцинироваться, это досадно, но тогда им надо ожидать, когда уйдет эпидемия. А она не уйдет, потому что [ковид] — это заболевание, какая остается.

Наверное, покажутся пилюли, какими можно будет его лечить, но она уже сама по себе никуда не уйдет. Так же, как грипп, ОРВИ и так дальше. И со порой можно будет и без QR-кода. Невозможно приостановить в целом развитую жизнь. И я не желаю размышлять об оборотном. По-другому надо просто будет узнать, что люди для страны — сырьевой придаток. Типа просто работайте свою труд! Работа — дом, работа — дом.

(Николай Овчинников, «Афишка Daily», 09.01.22)