Карина Кокс: «Сливки» образовались вокруг меня»

О ШКОЛЬНОЙ ТРАВЛЕ

— Безусловно, мне пришлось встретиться с гоньбой в школе, но я касаться к этому испытанию как к данности. Я не ведала, как случается по иному. Кто-то мог заявить что-то в мою сторону. Вероятно, детки хватали образчик со великовозрастных. Но я не намереваюсь давать ни на кого в суд, потому что это некоторый эксперимент. И он есть меня тем, кем я теперь представляюсь. Потому всему свое время и пространство.

О РОДИТЕЛЯХ

— Мою маму зовут Зарефе. Она представляется персональной няней, давно трудится в данной сфере. А раньше она работала в ребячьем саду, куда я обожала доводить после школы и есть различные детсадовские вкусняшки.

Мои папу зовут Изетт. Он также живет в Санкт-Петербурге. Но предки не разговаривают по определенным обстоятельствам. Я к нему заезжаю достаточно редко, как редко случу и в милом городе. Но у меня красивые отношения с двумя родителями. И я полагаюсь, что это обоюдно.

О СВОЕМ Истинном ИМЕНИ И Имена И ТВОРЧЕСКОМ ПСЕВДОНИМЕ

— По паспорту меня зовут Каролин. Но так как это очень труднопроизносимое имя, Карина – это легкое ограничение. Я не армяночка, не итальянка, не японочка, в этих державах часто пересечется это имя. Магаева – имя супруга, диджея Мэга. А комната имя – Порошкова.

Когда я познакомилась со собственными англосакс(онс)кими приятелями, они смеялись над тем, что я постоянно всех куда-то собираю и куда-то рулю. И они меня именовали «Coxswain». Кокс происходит от английского слова «уголь». К этому же у меня были темные волосы, которые я одевала лет до 20. И англосакс(онс)кие товарищи, глядючи на меня, сообщали: «Уголь». А уже попав в группу «Сливки», сначала перекрасилась в алый, а уже затем стала блондинкой.

Когда в Россию ездят Карл Кокс или Кортни Кокс, никто же не узнает, почему у них экая имя. К наркотикам мой псевдоним отношения не имеет, хотя люди проводят какие-то параллели с криминалом. Но от меня это эффект далеко.

О Собственной НАЦИОНАЛЬНОСТИ

— Это очень сложный вопрос, потому что у меня микс кавказских кровей. Но российской регулы во мне нет. Недавно я сооружала генетический тест и размышляла, что вероятно, он мне подскажет, что еще есть увлекательного в моей гости. Кто случал сходственные анализы, наверное, видал, что там демонстрируется диаграмма, где намечены вероятные участка рождения.

У меня сконцентрировано все на Кавказе – в семейству крымские татары и лезгины. Выходит, что на мне как раз и произошло слияние кровей. До меня по исходной полосы у нас в семейству были только крымские татары, а по абрис отца – только лезгины, различные национальности из Дагестана.

О Творении ГРУППЫ «СЛИВКИ»

- «Сливки» создаться вокруг меня. Мы хорошо себя предчувствовали в Питере, заезжали с гастролями, распевали классную музыку на англосакс(онс)ком слоге. Это был подобной дискофанк, джаз-хаус, что-то типа Jamiroquai. И единожды мы будоражили группу «Пилотирование», на которую пришел смотреть Евгений Город. А он как раз тогда был заинтересован в новых талантах. Он прихрял на концерт, увидел нас и сказал: «Мне никто не надобен, только они», после чего настал к нам и спрашивал: «А вы не размышляли о том, чтобы петь на российском слоге и обозначать на огромный сцене?»

Я сказала, что хорошо пою и на британском. Но мои парнишки, которые были повзрослее, обещали поразмыслить над предложением. Они соображали, что в этом есть надежда и уговаривали меня: «Ну, выкладывай отведим. А почему нет?»

В итоге мы поразмыслили и решили попробовать. Евгений нашел девочек. В то время Даша Ермолаева как раз пересекалась с солистом группы «Безнадёжные жулики» Сергеем Амораловым, а Иру мы также отыскали в Питере. Она была первой участницей того состава, но быстро ушла. И чтобы мне было радостнее, я кликнула свою подружку Тину Чарльз со словами: «Начинать к нам, ты отлично пообедай, хорошо выглядишь».

Через полгода нас уже всюду понимат, а песни заливаются в КВН. То есть не было никакого длинного марафона, а все выходящее напоминало залп: «На старт! Внимание! Марш!» И мы полетели, двинули, месяцами не являлись дома. Это было очень нежданно, но славно для всех, что все так сотворилось. Я думаю, что это все-таки инструктивная работа.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ Снутри Бабьего КОЛЛЕКТИВА

— Всегда по-различному, потому что девушками заправляет нейрогормональный фон. А когда она не высыпается, то он превращается в нейрогормональный вихрь. Временами все было отлично, а иногда от изможденности мы начинали острить друг друга не наиболее наилучшим образом. На сцене возникали какие-то раскол по поводу ведения выступлений. Это была наиболее слабая тема, потому что я как фронтмен всегда брала все на себя: и говорила со созерцателями, и разливалась. Кой-каких девченок это оскорбляло.

Они пытались водить текст, но это не всегда выходило удачно. В итоге женщины огорчались, у нас случали какие-то стычки. Но в цельном когда понеслась карусель с подменой участниц, я очень шибко охладела к своему нахождению в коллективе и приступила размышлять: «Зачем мне это все необходимо?», приступила грубеть, можно так заявить.

ОБ Ухаживании ИЗ «СЛИВОК»

— Просто я получила из этого проекта все, что могла – и для себя, и для публики. И я не зрела больше никакого смысла искаться там, затем что очень плавненько продюсирование сошло на нет. Евгения начался собственными проектами. Я же считывать, что мне проще трудиться одной. Я желала экспериментировать, чего бы мне это не заслуживало, пожелала быть сольной единицей.

К этому же сказался и кризис посредственного возраста. Я размышляла о том, что искаться в команде, когда тебе уже 30 лет, это как-то не статусно и не прочно. Это было мое воззрение на тот момент. И я следовала за собственным сердцем и разумом.

О САМОМ Трудном В СОЛЬНОЙ КАРЬЕРЕ

— Обозначать одной на сцене. Это было очень особенно. Я всегда ведала, что со мною рядом помощь, девчонки, и если случатся какие-то казусы, то они спасут меня. К этому же они так или по-другому принимали участие в выступлении: напевали или сообщали что-то. А тут я одна, все внимание на меня. И я недоумевала, что же мне за троих сейчас отдуваться. Затем я привыкла немного, потому что за меньшей ездил шоу-хореография.

А единожды мне вообще привелось обозначать на огромный сцене, в немалом концертном зале Узбекистана. Я подумала, что вот он, мой час правды. Это было мое военное праздник. И в тот момент мне появилось: ну все, я преодолею, вывезу.

О СВАДЬБЕ С ЭДУАРДОМ МАГАЕВЫМ

— Это был треш. Мы вообще не желали безличный женитьбы, а желали зайти через чернейший вход, просто поставить роспись и выйти. Но оказалось, что в этом ЗАГСе нет грязного входа. Там необходимо идти по стремянке, проходить через все парадные процессы. В коллективном-то, мы все это сделали для наших мам, им это было очень главно.

Когда мы зашли в Стойло, нам произнесли, что подъехали корявый. А муж сообщает: «Я никуда не пойду, не отойду от машины. Пускай приносят сюда бумаги». А я в это время была на 9 луне беременности и не приходила в свое платьице.

Ну, в корпоративном мы отправь вперед, всходим по стремянке и на росписи зрим Джигана с его супругой. У нас был легковесный шок. Но с иной стороны, мы были рады, что узрели коллективных известных. Можно было потереться, поострить, поприкалываться, пока мы торчать в данной очередности.

О Ребятах

— У меня две дочери. Одной практически 9, иной – 6. Старшую зовут Камила, а меньшую – Алана. Я очень счастлива, что они – именно мои детки. Они совершенно различные, любая умопомрачительная в собственной особенности.

Камила теперь учится во другом классе, а Алана – со меньшей, дома. Временами она ходит на какие-то обучение. Но мы вместе странствуем. Они очень часто случаются со мною на гастролях, на съемках. Пока их занимает моя жизнь. А что будет далее, я не знаю. Дочери занимаются многочисленными вещами, а я просто создаю основу, чтобы они могли довольствоваться жизни, пока небольшими. И я обожаю их, насколько умею.

О КОНФЛИКТЕ ЕЕ МУЖА С ОЛЬГОЙ БУЗОВОЙ

— Эдуард разместил что-то оскорбительное в адрес Ольги у себя в сторис. Вероятно, он подшучивал, но этот юмор был грязным. И Ольга прописала об этом в одном из собственных постов в инстаграме, после чего вся ее большая армия почитателей перекинулась в аккаунт моего супруга, а по инерции и в мой. Они присылали много нелицеприятных известий. Но любой ответственен за себя. Впоследствии Унитаз простился за этот действие. А я в свою очередь прописала о том, что всегда буду на стороне собственного супруга.

Я не зрю смысла выговаривать его, потому что это великовозрастный мужчина, который сам разберется со собственной существованием, со собственными словами. Но я буду удерживать, даже если целиком мир против него.

О СОЦСЕТЯХ

— Это также моя болезнь, поскольку я не знаю, как водить инстаграм. Два года назад у меня свистнули и открыли несколько аккаунтов. Я приступила все с нуля и, честно разговаривая, не знаю, необходимо ли из собственной жизни создавать сериал для публики, или они желают только творчества. Пока я не ориентировалась в этих спросах.

Но я буквально знаю, что соцсети подают мне возвратную ассоциация, на которую я могу основываться. Невзирая на великое число нездоровых людей, есть много и здравомыслящих личностей. Они смогут и поддержать тебя, и представить на ту сторону, на которую ты не устремляешь интереса. Мне очень главно это общение, хотя оно очень непрочное. И это даже общением и не наречешь. Будем правдивы, это только иллюзия общения. Но тем не менее, помощь подписчиков, оказываемая моему творчеству, очень значима для меня. Они максимально делают все, что ты их испрашиваешь.

Я любой раз думаю, а необходимо ли это писать? Как мне представляется, теперь из меня некачественный блогер. Но, вероятно, я во всем разберусь, и со временем более деятельно начну знаться со собственной публикой.

(«Телепрограмма», 19.11.21)