Алексей Рыбников: «Мюзикл вообще не мой жанр»

О Собственной ОПЕРЕ «LE PRINCE ANDRE. Король АНДРЕЙ БОЛКОНСКИЙ»

— Для оперы очень важна драматичность, насмешка фатума, градус переживаний — за данным увлекательнее всего следить созерцателю. В этом намерении король Андрей больше увлекательная фигура, чем, скажем, Безухов, потому что первый — цельный во всех проявлениях, несгибаемый в любви. В романе именно Болконский с самого приступила стал моим излюбленным богатырем. Но вообще у Толстого можно поделать оперы о всевозможных персонажах, и это будут полные создания, так у него все характеры полиэдральные.

О МЮЗИКЛАХ

— Мюзикл вообще не мой жанр — это, видите, такая оперетта XX века. Там нет драматургии: побеседовали-поплясали и вновь по сфере. Ни 1-го мюзикла за свою жизнь я не написал! У меня именно опера-драма, потому что это опера с ввязанными веществами острого представления.

О МНОГОЖАНРОВОСТИ Собственной НОВОЙ ПОСТАНОВКИ

— Мне представляется, нынешнему созерцателю наскучат планы, запертые в рамках 1-го жанра. Им ближе представление, в котором объединено несколько форматов — просто потому, что понимание у нас поменялось. Из-за развития технической и соцсетей мы безмятежно улавливаем сразу несколько источников информации.

ОБ ИСТОРИИ Сотворения «LE PRINCE ANDRE»

—Какие-то наброски были возле 10 лет назад. Но затем службу над твореньем я остановил, занимался иными проектами. А гладко год назад представился случай оперу доработать: я на два месяца выключился от мира из-за пандемии.

О ВЛИЯНИИ КАРАНТИНА НА ТВОРЧЕСТВО

— Думаю, другому художнику отшельничество, пусть даже и вырванное, обязано пойти на прок.

О ПЕРСПЕКТИВАХ Возвращаться К Сотворению КИНОМУЗЫКИ

— Нет, пожалуй, достит, сейчас только индивидуальные планы. Мне забавно запечатлевать свои идеи, а не озвучивать другие.

О ТОМ, ЧТО ЕГО МУЗЫКУ НЕ Вяжут С ЕГО ИМЕНЕМ

— Мою музыку чуять, ведают, но просто не заниматся, кто создатель. Мне представляется, повальное неуважение к композитору происходит из-за культа исполнителя. Почему-то считается, что певец важнее, хотя он может вообще не соображать творение, какое оправдывает. Вот на Западе больше принято трудиться над личным брендом, чем у нас. Я стремлюсь теперь этот факт исправить, буду выпускать именные альбомы.

О БУДУЩЕМ МУЗЫКИ

— Будущее не за отдельными приборами или стилями, а за талантами и гениями. В музыке теперь — век расставания с постмодернизмом, и в XXI веке вероятно симбиоз всего — так зачем чем-то одним довольствоваться? Против, необходимо использовать целиком скопленный эксперимент. Скучное само собой отсеется, а наилучшее продолжит развиваться. Курентзис, кстати, хорошо сразил мою 5-ый симфонию, тогда как Шестую — маэстро Гергиев.

ОБ Желтыми Выборках Мелодических СЕРВИСОВ

— Это скорее ужасно и печально. Мне представляется, пользуются ими те, кто не желает себя напрягать, не алчет сам разыскивать, размышлять. Все перелагим со собственного разума на ненастоящий. Неужели это отлично? И а теперь эта модель не только на музыку исходит, но и на отношения. Желаешь отыскать себе плохо — загружаешь собственные просьбы в прибавление. И все тебе выдается в готовом варианте. Подсказывает антиутопию.

О МОДЕ НА Извинял И КАССЕТЫ

— Как раз неплохая тенденция: назад к былому "горячему" звуку. Это носители, к которым ворочаются, когда устают от численный неосязаемой музыки.

ОБ ОПТИМИЗМЕ

— Без умения не упадать духом теперь вообще никуда, учитывая, какие жизнь нам преподносит сюрпризы. Так что, поверьте, оно уже у всех нас есть, прирожденное. А в нас сначало заложено столько сил, тепла и энергии! Просто необходимо выучиться не позабывать об этом.

(РИА «Новости», 11.05.21)